– Скоро будет, – успокоил Ираклий и жестом заказал еще водки. – А сейчас сюда вложились лихие ребята, у них плановый доход – девяносто процентов, а на выигрыш оставляют десять. Если меньше, то интерес пропадет и играть не будут… А ты на половину игрового дохода рот разинул! Вот поэтому голову и отрежут! Поэтому надо все заранее продумать, тщательно подготовить, а потом, когда начали дело, – заднюю уже не включать!
– Деньги будут, – сказал Говоров. И тут же от внезапно пришедшей мысли его бросило в пот: «А вдруг денег в сейфе не окажется?» – Должны быть, – повторил он, уже менее уверенно.
– Так «будут» или «должны быть»? – насторожился Ираклий.
– Думаю, что будут. Но в жизни всякое бывает… Когда они в карман лягут, тогда скажу, что деньги есть.
Ираклий вздохнул:
– Ну ладно, за обязательность хвалю. А у тебя какие будут: наши или американские?
– Не знаю пока. А это имеет значение?
– Да нет… Просто странно как-то. Как будто ты сейф взломать хочешь, только не знаешь, что там лежит. Может, еще драгоценностями принесешь?
Ираклий явно издевался, но Говоров озаботился: а вдруг там действительно окажутся не наличные, а ценности? Но спрашивать, возьмет ли Ираклий драгоценности, было нельзя: тогда он точно догадается.
– Сейфы ломать я не умею. Просто друг обещал деньги, а в какой валюте, не сказал.
– Не тушуйся! – усмехнулся Ираклий. – Ставки принимаются в любой валюте. Можешь даже бриллиантами отнереститься…
– Да откуда у меня бриллианты? Ты не подумай чего, – Андрей пытался исправить впечатление, но Ираклий только отмахнулся:
– Шучу я! Пойдем, зайдем ко мне в гости, выпьем наливочки в домашней обстановке.
– В гости? Да неудобно как-то… Поздно уже. Ты же не один живешь?
– Не один, конечно, не один! – весело сказал Ираклий. – Но жену с детьми я в Батуми отправил, к родственникам. Там тепло, мандарины… Она вина хорошего привезет, чачи чистой. Мы еще и к тебе придем, и у нас не раз погостим! А как же, раз нас судьба свела! Мы теперь вроде побратимы… Таких дел наделаем!
Они вышли на улицу. Уже стемнело, дул холодный ветер, шел мелкий, колючий дождь. Все таксисты, стоящие под «Путником», Ираклия хорошо знали и вопросительно смотрели за приспущенными стеклами кабин. Но он не обращал на них внимания. По короткому взмаху руки вымытая до блеска черная «Волга» немедленно подкатила к порогу.
– Давай ко мне домой, Колюня! – сказал Ираклий, уверенно садясь на переднее сиденье, как начальник в персональную машину.
– Сделаем, шеф! – ответил водитель.
Андрей с удивлением подумал, что это действительно служебный автомобиль. Но тогда кто такой этот Ираклий? Ведь у азартного жучилы-игрока закрепленного транспорта не бывает!
Через двадцать минут они подъехали к респектабельному девятиэтажному дому в самом центре города, с фасадом, выходящим в парк. Широкие окна и большие балконы выдавали нестандартную планировку. Лифт поднял их на девятый этаж. Квартира оказалась трехкомнатной, с большой кухней. Ираклий устроил короткую экскурсию по своему жилищу. Говорова поразило окно в ванной – нигде он такого не видел.
– Это первый совнархозовский дом, – небрежно пояснил Ираклий. – Тут все продумано и вид хороший. Днем Дон виден и весь центр как на ладони. Пойдем, на кухне сядем, по-холостяцки…
Кухня оказалась невиданно большой – как жилая комната в квартире Лены. На угловом диванчике, охватывающем половину овального стола, лежали кукла, плюшевый медведь, несколько машинок.
– Наташенька куклы обожает, а Игорек машинки, – любовно пояснил Ираклий, собирая игрушки. – Везде все бросают, сорванцы. Сейчас положу на место, а ты пока вот что посмотри…
Он бросил на стол паспорт и вышел. Говоров машинально открыл документ.
«Гоберидзе Ираклий Зурабович…» На фото Ираклий без очков, глаза широко раскрыты, на проходимца-бухгалтера он здесь не был похож. Нормальный, порядочный мужчина, хороший семьянин.
– Сейчас мы чачи выпьем, – вернувшийся хозяин поставил на стол грубую, словно самодельную бутылку, две рюмки, достал из холодильника блюдце с полукопченой колбасой. – Только закуски нет, извини. Семья в отъезде – я дома не питаюсь.
– Зачем это? – Говоров подвинул к нему паспорт. Он почему-то чувствовал себя неловко.
– Для доверия. Чтоб у тебя сомнений не было, – подмигнул Ираклий и разлил прозрачную жидкость, распространяющую фруктовый запах. – Нам же вместе долго дела делать. А ты, я видел, засомневался…
– Да нет, – смутился Говоров.
– За доверие!
Они выпили. Говоров проголодался, но колбасы было мало, и он взял один кусочек.
– Спасибо. Я пойду…
– Как хочешь, – развел руками хозяин. – Ты скромный – не ешь, не пьешь. Ничего, познакомимся поближе – все изменится.
Они тепло распрощались. Дело шло к полуночи, дождь перестал, небо очистилось, ярко светили звезды. Говоров с удовольствием вдохнул чистый прохладный воздух. От голода у него сосало под ложечкой. Он готов был съесть буйвола. И даже почувствовал, что не дойдет до дома, если чего-нибудь не купит по дороге. Жареный буйвол, конечно, ему вряд ли попадется. Зато теперь, благо дело, ночные магазины и ларьки разрослись по всему городу, как грибы в постперестроечной слякоти. Они призывно светились витринами в липкой безрадостной ночи, как маяки, притягивая из непроглядного мрака тех, кто потерпел крушение в суровой полуночной пьянке, недобрав свою норму либо перебрав и теперь мучаясь похмельем.
Говоров подплыл к одному такому маяку и постучал в запотелое стекло. Потом постучал еще раз и еще. Наконец в мутном свете появилась растрепанная женская голова.
– Чего? – хрипло спросила она, не очень-то скрывая недовольство.
Говоров смутился. Он явно поторопился будить продавщицу. Нужно было сначала разобраться в названиях и найти компромисс в сложном вопросе «цена – качество – содержимое кошелька». Но теперь деваться некуда. Он почувствовал спинным мозгом, что если немедленно не назовет того, что ему нужно, девица обдаст его матом.
– Сухариков, – не раздумывая, он быстро достал из кармана потертое худосочное портмоне и тут же понял, что заказанного в такой час явно мало, чтобы оправдать побудку женщины, наверняка спавшей под прилавком.
«И как они спят при таком ярком свете? Это же две ЛБ по восемьдесят ватт», – мелькнула в голове глупая мысль. Хотя, возможно, и не глупая, а скорее профессиональная. Говоров давно уже вычеркнул себя из числа классных электриков, но сейчас точно подметил, что здесь сороковки вполне хватило бы. И платить за свет пришлось бы меньше! Хотя экономии этих ушлых коммерсов учить не нужно: раз жгут на всю катушку, значит, воруют электричество. Ладно, дело хозяйское…
Тут он почувствовал, что ведет себя неестественно – жмется, прячет от этой лахудры лицо, как вор.