Василиса заложила купированные уши и состроила умильную мордашку.
Потом уронила голову мне на колени и улыбнулась во всю пасть.
— Сволочь, — повторила я, сдаваясь. — Подлиза.
Когда пришел Август, я сидела на полу и чесала собаку за ушами, а псина блаженно жмурилась.
* * *
Спать мне опять пришлось у Августа, потому что Василиса определенно сошла с ума. Вечером она приперлась в мою комнату, как к себе домой, и полезла на кровать. Управляющее кольцо не дало эффекта: Василиса перестала слышать сигнал. Тогда я спихнула ее, она зарычала и снова полезла. Я молча встала, принесла ведро воды и вылила на собаку. Она взвизгнула и забилась под кровать. Я сходила за Августом, он переставил кровать, чтобы вытащить псину. Василиса попыталась уползти, он схватил ее за что пришлось — а пришлось за шкуру на крупе. Чертова тварь цапнула его. Да, всего лишь обозначила укус передними зубами, но клочка кожи на кисти как не бывало. Август хладнокровно ухватил Василису за ошейник, поднял так, что задние лапы у нее болтались в воздухе, и шваркнул об пол с переворотом спиной. Василиса, однако, не вняла. Она еще лапами помахала и зубами пощелкала. В конце концов Август выгнал ее на балкон и там запер. А мне сказал, что здесь я отдохнуть не смогу. В лучшем случае собака будет голосить всю ночь. Но вообще-то, скорей всего, она вынесет хлипкую дверь и спать мне не даст.
Утром я нашла Василису на кровати. Как ни странно, она позволила надеть ошейник с цепью и намордник. И даже в транспортировочной клетке вела себя пристойно. А доктору Оливи радостно помахала хвостом. Я пожаловалась на поведение собаки.
— Может быть, она мстит мне и за ранение, и за лечение. Я слыхала, собаки наказывают владельцев за неприятные процедуры. А может быть, у нее воспаление в ранах, ей больно…
Доктор Оливи скептически усмехнулась:
— Да-да, у нее воспаление, конечно. Воспаление хитрости. И обострение наглости. Мисс Берг, собаки не мстят и не наказывают по прошествии времени. У них несколько иной менталитет. Они наказывают только в момент совершения действия. То, что происходит у вас, называется очень просто: избаловали собаку. Вы ее жалеете? Жалеете. А она чувствует. И считает, что ей сойдет с рук все. Вот и наглеет.
— И что делать?
— С такими собаками работает только одно: постоянство запретов. Не разрешаете чего-либо — значит, не разрешаете никогда и ни при каких обстоятельствах.
— И на управляющий приказ с пульта она не реагирует.
— Порода такая.
— То есть киборг может игнорировать приказ?!
— Сибирский — да, — кивнула доктор Оливи. — Если, конечно, это не боевой киборг с соответствующим чипом.
— Вася из космодромной охраны.
— Полувоенная структура. Но вам не могли отдать ее с тем чипом.
— Тот сгорел. Нам поставили другой.
— Гражданский, — согласилась доктор Оливи. — Только он у вас, извините, тоже сгорел. К счастью, его не замкнуло, так что собака не испытывает никаких заметных неудобств.
— Второй раз уже с ней такая история… Бедная Вася. Ей это не вредно?
— Скажем так: я впервые вижу настоящего сибирского киборга с предположительно боевой начинкой. На Сибири я стажировалась по гражданским версиям. Но принципиальной разницы тут нет. Они все куда ближе к обычным животным, чем к роботам. И без чипа функционируют просто как животные. Сгорел и сгорел, не страшно.
— А с энимоушеновскими киборгами вы работали?
Доктор Оливи оценивающе глянула на меня:
— Читали уже новости?
— Жена лорда Рассела — моя подруга.
— Ах, даже так. — Доктор Оливи покачала головой. — И этот киборг, которого поймали, действительно «Энимоушен»?
— Да.
— Что ж… Видите ли, продукция «Энимоушен», в сущности, биороботы. Поэтому я засомневалась, что на Ресе-2 взяли именно их киборга, который бегал сам по себе и загрыз человека. У сибирских есть такая конструктивная возможность в силу несовершенства управления. Чип сгорел — и это просто собака с радикально усиленной анатомией. Как мне объяснили, эта особенность обеспечивает ремонтопригодность и повышает выживаемость. В самом деле, животное с вышедшей из строя системой управления спокойно дождется приезда сервисной группы. Энимоушеновские киборги фактически одноразовые. Они ремонтопригодны в весьма ограниченном смысле. Любой сломавшийся значимый узел означает блокировку всех функций животного. И система управления у них жестко встроена в головной мозг. Понимаете?
— То есть они ничего не могут без внешнего приказа?
— Вот именно. Если киборг напал на человека, значит, он получил такой приказ.
Я помолчала.
— Доктор Оливи, отвлеченный вопрос: насколько энимоушеновские киборги дешевле, чем сибирские?
— Сибирских запрещено вывозить с Сибири, поэтому сравнить не удастся. У «Энимоушен» нет конкурентов.
— Я имела в виду дороговизну конструкции. Насколько они дешевле в производстве?
— Трудно сказать. Если совсем грубо, то киборги с Сибири — это штучная работа, а «Энимоушен» — это конвейер. Понимаете? На самом деле все сложнее, конечно: у них разные подходы, разная философия. Сибиряки используют дорогую элементную базу, очень долговечную. Некоторые узлы служат нескольким поколениям киборгов. Ремонтопригодность, опять же, концепция недешевая. С другой стороны, инженерные решения там очень простые. Конструкция давно не модернизировалась. На мой взгляд, взгляд врача и потенциального пользователя, это преимущество, особенно в условиях дальних колоний. У «Энимоушен» конструкция сложная, и в принципе я бы сказала, что себестоимость их киборгов должна быть выше. Но… Там прямая зависимость от объемов производства и доступа к сырью. Для сибиряков это не имеет особого значения, они вот в такую собаку, — доктор посмотрела на Василису с нескрываемой симпатией, — вбухивают по двадцать-тридцать килограммов дорогих и драгоценных металлов, долговечной электроники… Да тут одни только зубы — произведение искусства. А на «Энимоушен», с их конвейерной выпечкой одноразовых киборгов, распространяются те же законы, что и на любой конвейер. Нужен доступ к дешевому сырью, дешевой рабочей силе, большой объем, ну и рынок большой емкости, конечно. Тогда в идеале их киборги по себестоимости окажутся чуть ли не вдвое дешевле сибирских. И судя по тому, на какие объемы сейчас выходит «Энимоушен», именно так дело и обстоит.
Легкие руки доктора Оливи летали над шкурой собаки. Вася валялась и балдела. А мне на чип пришло письмо. Я тихонько вышла из кабинета в коридор и развернула его:
«Дорогая Делла! Узнал из новостей, что пострадала Василиса. Надеюсь, однако, что она жива, шесть пуль такого калибра для нее не смертельны. Тем не менее в ближайшие дни я планирую побывать на Земле и непременно проведаю вас с Августом. Привезу с собой кое-какие запчасти, Василиса в некотором роде моя крестница, не могу оставить ее без помощи. Поменяю сам, я ведь по первому образованию инженер. Низко кланяюсь, Д. Г. Павлов».