– Н-ну… я бы, пятое-десятое, такой ба… простите, женщине… не доверял бы, пятое-десятое…
– И правильно, в общем-то, – притворно-печально вздохнула Марина. – Счастливо долететь, парни.
Она вернулась за стол к Мышке, обалдевшей не меньше вахтовиков, подмигнула и бросила взгляд на часы:
– Давай-ка выдвигаться, мне в накопитель пора, десять минут осталось.
– Ну, ты вообще без башни! – восхищенно выдохнула наконец Машка, обретя возможность разговаривать. – Я ж просто так, для образности…
– Ну, положим, ты оказалась не права, дорогая, и мужики мне тоже не поверили, – засмеялась Марина, подхватывая со спинки стула сумку, – но опыт был забавный.
Она лукаво подмигнула вахтовикам и направилась к выходу из кафе.
Мышка еще долго стояла у двери, отрезавшей накопитель от основного зала аэропорта, и смотрела, как Марина обувается после досмотра, как накидывает на плечи шубу и, придерживая ее, чтобы не упала, машет рукой, направляясь в зал ожидания бизнес-класса.
Маринины подозрения оправдались на все сто процентов – первый, кого она увидела, выйдя из зала прилета в аэропорту N, был Хохол. Он прохаживался туда-сюда вдоль выхода, небрежно закинув на плечо большую спортивную сумку. «Ну, конечно! Я редко ошибаюсь, значит, все-таки рылись Митрича спецы в Машкиной почте, – не очень доброжелательно подумала Марина, привычно натягивая на лицо маску довольной жизнью женщины. – Номер три из запасника», – прокомментировала про себя и подошла к мужу:
– Мужчина, вы не меня ждете?
Он остановился, кинул сумку на пол и сунул руки в карманы куртки:
– Да кого ж мне еще тут ждать, красавица? Перепутала рейсы, да? Не на московский зарегистрировалась? Ай-я-яй, вот неприятность-то!
– Не ерничай, – процедила она сквозь зубы, не переставая улыбаться – заметила неподалеку милиционера и почему-то ощутила неприятный холодок, – и рожу попроще сделай, нам только проверки документов сейчас не хватает.
– А мои в порядке, – ухмыльнулся он, скосившись, однако, в сторону милиционера, скучающе рассматривавшего толпу, – журналист я нынче, и ксива имеется.
– Да? А что ж не исследователь Крайнего Севера, а? Бабла не хватило?
– Так, все, молчи и иди за мной.
Он подхватил сумку, забросил на плечо и направился к выходу, не забыв и Маринин чемодан.
Они вышли на парковку, и Женька, к Марининому удивлению, вынул из кармана ключи, щелкнул кнопкой на брелке сигнализации, и стоящая перед ними темно-синяя новая «Тойота харриер» заморгала стоп-сигналами.
– Откуда? – поинтересовалась Марина, забираясь на пассажирское сиденье и чувствуя себя уже неуютно в отсутствие руля.
– От верблюда.
– Остроумно, но не по существу. Так откуда?
– Да в прокате заказал, сюда пригнали. Я ж здесь с шести утра загораю, – признался Хохол, садясь за руль и регулируя кресло «под себя». – Я и квартиру снял уже, чтоб по гостиницам не шататься.
– Ну, ты деятель… – восхищенно протянула Марина, глядя на мужа с уважением.
– Так с кем живу-то? Приходится уметь выкручиваться.
– Ты мне лучше скажи, зачем приехал? – внимательно наблюдая за тем, как ловко управляется с машиной Женька, поинтересовалась она.
– За своим приехал. Тебя забрать.
– А квартиру тогда зачем снял? Мог бы сразу на московский рейс засунуть – и все.
– Тебя засунешь, – пробурчал Хохол, обгоняя по встречной еле плетущийся грузовик с крытым брезентом кузовом. – Ведь ясное ж дело, раз ты сюда летишь – что-то у тебя тут есть, так уж пусть я рядом буду, чем издалека ногти грызть.
Она вздохнула и ничего не ответила. Женька хорошо ее знал, и именно это позволяло ему если не предотвратить какую-то ситуацию, то хотя бы оказаться рядом с Мариной и подставить плечо, когда это необходимо.
Квартиру он снял в центре, в трехэтажном доме сталинской постройки. Агент, приехавший прямо в аэропорт, показал фотографии и пообещал, что квартира в идеальном состоянии, сдается редко, потому что стоит очень дорого. Это как раз Хохла не пугало – лучше отдать больше, но сэкономить себе кучу нервных клеток. Так и вышло – трехкомнатная квартира на втором этаже оказалась чистой, светлой, обставленной хорошей новой мебелью, устланной коврами и в кухне – кафельной плиткой с подогревом. Просторная ванная вмещала в себя большую душевую кабину и полукруглую угловую ванну. В кухонных шкафах обнаружилась вся необходимая посуда, сверкавшая такой чистотой, словно ею никто не пользовался. Двуспальная кровать с высоким изголовьем в прохладной спальне, окнами выходившей во двор-колодец, была застелена светло-зеленым бельем.
– Ты располагайся, котенок, я в супермаркет дойду, на завтрак-обед куплю что-нибудь, – бросив сумку в спальне на пол, распорядился Хохол.
Марина не возражала – перелеты ее всегда утомляли, но сегодня она хотя бы не напилась так, как делала обычно, а потому чувствовала себя намного лучше.
Когда за Женькой захлопнулась входная дверь, Марина, успевшая снять шубу и сапоги, прошлась по квартире, осталась довольна тем, что увидела, и вынула из внутреннего кармашка сумки телефон – тот, что служил для связи с Вороном. Мишка ответил не сразу, видимо, у него трубка тоже хранилась не под рукой. Когда же раздался его глуховатый голос, Марина моментально перешла в наступление:
– Значит, так, друг ситцевый. Я прилетела, но времени у меня в обрез – дома сын и не совсем здоровый отец, а рядом – тоже не совсем здоровый Хохол. Сегодня отосплюсь, а завтра с утра я у тебя. Хочешь что-то сказать – продумай конкретно, я не буду политесы разводить. Все, – и, пока Ворон соображал, что к чему, она уже выключила телефон. – Вот так, Мишаня. Раз уж я сюда притащилась, то играть будем только в те игрушки, которые я выберу. А трубочку-то надо бы убрать – не ровен час, Хохол поинтересуется, а ему ни к чему знать, что у нас такой канал связи имеется.
Она убрала телефон снова в сумку, надеясь, что у Хохла хватит такта и совести не устраивать тотального обыска. Нужно было открыть чемодан и вынуть оттуда хотя бы тапочки и халат, чтобы иметь возможность принять душ, но на Марину вдруг напала такая лень, что она повалилась поверх покрывала прямо в джинсах и водолазке.
В это время у себя в «Матросской тишине» Мишка Ворон тупо смотрел на молчащую телефонную трубку и не мог понять, что произошло. Судя по голосу и по номеру, звонила Наковальня. Но с чего она позволила себе такой тон в разговоре, он не представлял. «Л-ладно, – подумал Ворон про себя. – Ничего, завтра приедешь – потолкуем. Вот чертова баба, как была малахольная, так и осталась, ничего не делается».
– Леон! – крикнул он, и телохранитель мгновенно возник в дверном проеме. – Сворачиваемся, домой поедем. Нет у меня настроения тут торчать.
«Весь день насмарку, ну что за паскудная баба?»
Часы показывали начало двенадцатого, и Ворон здраво рассудил, что имеет право на маленький отдых перед завтрашним непростым – а это он знал – разговором, а потому, сев в машину, приказал ехать не в коттеджный поселок, а в один из спальных районов, где жила его стародавняя любовница Ксения Короленко, в прошлом – мисс N-ска, а ныне – телеведущая на одном из местных каналов. Ксюша оставалась при нем много лет, хотя параллельно Ворон успевал завести интрижки с разнообразными девицами, которых охрана между собой называла «карамельками». Но Ксения оставалась единственной постоянной его привязанностью. Жениться на ней Мишка не собирался, но и отпускать не хотел, а потому красавица Ксюша вынуждена была мириться с унизительным для нее положением любовницы. Правда, Ворон не обижал ее, не был скуп, регулярно выводил «в свет», но старательно игнорировал все прозрачные и не очень намеки молодой женщины на то, что она чувствует себя неловко.