– Так вы еще и Робин Гуд? А вдруг я вру, капитан? Узнал вас еще тогда, в подземелье, тут же позвонил Шевелеву…
– Вы звонили Шевелеву, охотно допускаю, – беззаботно засмеялся Филатов, – но обо мне не сказали ни слова. В противном случае напротив вас сидел бы сейчас кто-то другой. Пустяки, Константин Андреевич, разве ценятся в наше время слова трупа?
В горле пересохло, становилось совсем неуютно. Капитан был прав: труп в свидетели не призовешь. Свидетель отказался от дачи показаний в связи с тем, что… его не стало. Сопротивляться глупо – молчаливые парни по бокам. Два ствола упирались в ребра.
– Капитан, вы по-всякому проиграли… – бормотал Максимов, полагая выиграть время (зачем?). – Люди в полицейской форме, пытавшиеся вывезти мой хладный труп из города, арестованы. Они дадут исчерпывающие показания.
– Вы абсолютно правы. Эти невезучие сдадут лишь тех, кого знают, а знают они немногих. Это система замкнутых групп, Константин Андреевич. Неужели вы еще не поняли, что имеете дело с серьезными людьми?
– Капитан полиции, которого вы подстрелили… – не сдавался Максимов, – он запомнил лица. Ваши люди проявили несвойственный гуманизм, капитан, сохранив ему жизнь.
Неслыханное оскорбление для церберов. Люди в черном сдвинулись, пространства для «проживания» стало совсем мало.
– Скорее предусмотрительность, Константин Андреевич. Не тронь дерьмо, оно и не завоняет – слышали поговорку? Не волнуйтесь за ребят, сидящих рядом с вами. То, что разглядел капитан Якимов, ни в коем случае не отразится на их… карьере.
Липовые фээсбэшники, чертыхнулся про себя Максимов. Только он один – не липовый. Ну, может, еще парочка-другая…
– Но меня-то вы убить не пожелали, капитан. Могли это сделать сразу, у здания УБОПа. Привезли на какой-то пустырь, занимаете беседой…
– С вами много хлопот, дорогой сыщик, – покачал головой Филатов. – Вы подняли гигантскую волну. Подождем, пока она уляжется. Переможем, перетерпим. Вы готовы потерпеть вместе с нами? Сдается мне, что, невзирая на показную нелюбовь отдельных полицейских чинов к частному сыску, они испытывают к вам отеческую нежность. Пусто им без вас…
Выяснять подробно, почему тебя хотят убить не сейчас, а попозже, было как-то неудобно. Передумают и убьют сейчас (дескать, он еще и недоволен). Но ситуация продолжала меняться прямо-таки с ошеломляющей быстротой. Пробудился сотовый телефон – нарастала тревожная полифония. Филатов схватился за трубку и несколько секунд слушал.
– Дьявол!
Дальнейшие события вполне укладывались в безумие текущей ночи. Он резко повернулся и взорвал салон воплем убийственной ярости:
– Прикончите его!!!
Ну, все, тоскливо подумал Максимов, уже и передумал. Быстро он что-то. Но слез сегодня не будет. Отбоялся свое, хватит.
Подручные растерялись – уж больно радикально менялась обстановка. Они не возражали отправить «задержанного» к чертовой матери, но должны были пройти драгоценные секунды до начала действий. Секунды и смягчили проблему. Подворотня наполнилась вооруженными людьми, гремевшими оружием и амуницией. Люди в форме русского спецназа! Но на штурм не шли, рассредоточились за контейнерами и кустами. Филатов мгновенно заткнулся, а подручные передумали выполнить приказ. Пошел-ка ты на фиг, гражданин начальник, лишний грех усугубит и без того хреновое положение. Субъекты в черном отнимали стволы от продавленных ребер, вытирали полами плащей рукоятки, спусковые скобы и выбрасывали стволы под сиденья.
– Дьявол! – свирепо повторил Филатов.
– Это палево, шеф, – уныло заметил водила.
А Максимов приходил к неутешительной мысли, что скоро он вообще перестанет приходить к каким бы то ни было мыслям.
– Спецназ ФСБ! – проревел знакомым голосом мегафон. – Выбросить оружие и выйти из машины!
Чертовски знакомый голос. Что за дежавю?
– Какое оружие, ребята, вы охренели? – Тот, что слева, выбрался с поднятыми руками. – За что наезжаете? Сидим, беседуем…
Его мгновенно прибрали к рукам, слегка размяли и бросили мордой в снег. Та же участь постигла напарника и шофера, у которых начисто отсутствовало желание пропадать ни за грош. Филатов сидел неподвижно, не оборачивался. Можно было схватить его за горло, завалить между сиденьями и препарировать сколько влезет. Но стоило ли устраивать возню в машине? Какие инструкции получили штурмовики? Парни на взводе, начнут стрелять…
– А теперь Горбатый… – злорадно ухмыльнулся Максимов. – Поэтично звучит, не правда ли? Ничего вам эта сценка не напоминает, капитан? Ах, прошу прощения, бывший капитан! Никогда ты не станешь майором, урод.
Бандит был достаточно воспитан, чтобы ответить грубостью. Он молчал, свыкаясь с непривычной ролью.
– Смелее же, капитан! Выходите навстречу закону. Смертную казнь отменили, чего вам волноваться?
– А теперь Филатов! – прогремел мегафон. – Я сказал: Филатов! И без глупостей! – Похоже, говорящий проводил аналогичные параллели и не мог избавиться от смешинки.
– Кушать подано, капитан, – скабрезно заметил Максимов. – Или хотите взять меня в заложники? Ответственно заявляю – не советую. Во-первых, сразу же получите по башке, а во-вторых, спецназу откровенно безразлично, кого вы там взяли в заложники. Ради крупной дичи можно пожертвовать и заложником… Короче, капитан, выметайтесь отсюда, мы все хотим спать.
Пока он произносил свою речь, Филатов что-то извлек из кармана, потом из другого, вкрутил железную штуковину в ответный металлический предмет.
– А ну, постой, дружище…
Неважно ладил с головой этой ночью сыщик, злодей уже приготовился, открыл дверь и – то ли показалось, то ли нет, – ставя ногу на асфальт, произвел вырывающее движение, бросив что-то под приборную панель. Сцепил руки за головой, демонстрируя, что с радостью капитулирует, и быстро отошел от машины. Максимов тоже хлопнул дверцей – и очень своевременно: запал в гранату вставила эта сволочь! Но отлаженная тормозная система не давала разогнаться, он только махал руками, пытался что-то крикнуть, когда за спиной разверзлось…
Камера, хлопушка – двери машины вынесло, как фанерные, крыша раскололась пополам! Взрывная волна смела зазевавшихся. По счастью, граната оказалась не мощной – обыкновенная наступательная «РГД-5». Пострадавших не было – за исключением оказавшегося в непосредственной близости бойца и… детектива Максимова. Солдатика погребло под исковерканной дверью, он дрыгал ногами, пытаясь сбросить ее с себя. Максимову врезало по затылку ударной волной. Он упал, сумев отбиться от асфальта ладонями и подставить бок. Глаза фиксировали последнюю сцену боевика. Филатов вырвался из зоны поражения, набрал скорость леопарда, оттолкнул ошеломленного бойца к выщербленной стене и понесся за угол. Целая свора «беззащитных» бойцов российского спецназа, бренча оружием, устремилась в погоню.
– Не стрелять! – рычал старший. – Живым брать!