Но, значит, Анжелика Львовна старую квартиру не продала? Или решила жить на два дома? Вести двойную жизнь? Или уже давно вела?! Я же совершенно не представляла, чем она жила вне офиса все эти годы! Но сколько же стоила та квартира в новостройке?!
Анжелика Львовна точно собирала компромат. И ей точно кто-то помогал. То есть тайная жизнь у нее была… И убил ее, скорее всего, тот, на кого имелся компромат. Но уж если он имелся на меня, это означало, что он был на очень многих людей. И наверняка более серьезный. Мне, насколько я понимала, угрожала опасность от банкира Бояринова. А может, и не угрожала. Я же не знаю этого человека лично! Почему я тогда так испугалась? Решила, что он меня убьет? А с какой стати? В постели мы с его дочерью засняты не были. У него имеется своя служба безопасности. Могла эта служба безопасности выяснить, что я не имею никакого отношения к розовому цвету? Запросто. И вообще он должен знать, что это склонности его дочери, и именно она проявляла инициативу, и это было ясно видно на тех фотографиях! Она приставала ко мне, а не наоборот!
Но Аня – дочь Бояринова. Я же ему – никто.
Николай Павлович позвонил в звонок, нам открыл еще один молодой парень, буркнул: «Проходи, Коля», мне просто кивнул, развернулся спиной и удалился в комнату. Там слышался какой-то шорох и тихие женские голоса. Мы с Николаем Павловичем зашли туда же, я просто поздоровалась со всеми присутствующими.
Двое мужчин явно проводили обыск, хотя никакого бардака в квартире я не заметила. Почему-то я считала, что при обыске выворачивают все ящики, вскрывают половицы… Но здесь ничего не было разворочено. Стояла открытой дверца стенки, в которой вместо белья ровными рядами лежали журналы – и нашего холдинга, и конкурентов. Книги отсутствовали, по крайней мере в этой комнате. В другом отсеке стенки стояли иностранные журналы – на английском, французском, итальянском языках, хотя, по-моему, Анжелика Львовна знала только английский, и то на бытовом уровне. На переговорах с американским начальством всегда присутствовала я и переводила. В выдвинутом на колени одному из парней ящике ровными рядами лежали стопки бумаг, заполненных текстами. Он их не очень внимательно просматривал. Второй просматривал бумаги за столом.
На диванчике сидели две холеные красотки, вероятно, официально выполнявшие роль понятых, а вообще любопытствующих. Красотки переговаривались между собой и периодически кокетничали с молодыми сотрудниками органов. Я сама посещаю салоны красоты и фитнес-центр, но до холености этих дамочек мне было, как до короны мисс мира. Правда, они, скорее всего, не работают, а я ежедневно провожу большую часть дня в редакции или занимаясь делами журнала. Меня они конкуренткой не посчитали.
– Пройдитесь по квартире, Наталья Борисовна, – предложил Николай. – Может, что заметите.
– Я ее здесь никогда не видела, – сообщила одна из красоток симпатичному молодому мужику, разбиравшему пачку бумаг формата А4 за столом.
– Нет, рожа знакомая, – добавила вторая, не глядя на меня. – Где-то я ее видела.
– Если вы про меня, то моя фотография публикуется над каждой написанной мною рубрикой в журнале, главным редактором которого была Анжелика Львовна, – ледяным тоном сказала я. – Это политика журнала. Фотография Анжелики Львовны публиковалась над колонкой редактора. Я же пишу о женах известных мужчин и одновременно являюсь…
Дальше меня не слушали. Одна из красоток схватила журнал из большой пачки в стенке, пролистала, нашла меня, сравнила с оригиналом, кивнула, вернула журнал на место и сама вернулась на диванчик к подружке. Обо мне они тут же забыли. Я посмотрела на Николая. Он кивнул на дверь.
Квартира оказалась четырехкомнатной. Спальня с огромной постелью, на которой можно было бы спать вчетвером, если не вшестером, явно не заинтересовала сотрудников органов. Кроме постели, там был только шкаф-купе. В приоткрытую дверцу я заметила ровные ряды одежды.
Вторая комната представляла собой гостиную, в третьей стояло огромное старинное зеркало, перед которым на ковре остался белый контур.
– Здесь? – повернулась я к Николаю, находившемуся за моей спиной. Он кивнул.
Кроме зеркала в комнате стояла массивная стенка с вещами. В ней был отсек и под платяной шкаф, и множество ящиков. Она занимала полторы стены – полностью левую от входа и половину, даже больше той, в которой была сделана дверь, явно специально перемещенная в угол. Вероятно, стенка делалась под заказ. Справа от входа, посередине стены стояло огромное зеркало, в углу у окна – туалетный столик с зеркалом меньшего размера. У окна – тумба с пустой вазой и шкатулками.
– В тумбе косметика, в шкатулках – бижутерия, – пояснил Николай. – Драгоценных металлов и камней нет.
Я удивленно вскинула глаза:
– То есть как нет?
– Взгляните сами.
До этого я молча смотрела на белый контур и на бурое пятно на ковре. Вероятно, Анжелика Львовна примеряла перед зеркалом какой-то наряд, убийца вошел и оказался прямо напротив нее. Николай говорил, что стреляли с двух-трех метров? Как раз от входа, может, даже из коридора. Она повернулась, ей выстрелили в голову… Какой ужас!
Я прошла к шкатулкам и открыла их по очереди. На самом деле бижутерия! Но ведь у Анжелики Львовны имелись и кольца, и серьги с драгоценными камнями! Она перевезла все в новую квартиру? Здесь оставила только дешевые вещи? А она вообще носила дешевые вещи?
– Мы с ребятами никогда не видели такого количества женской одежды, – тихим голосом признался Николай. – Но девушки сказали, что это – обычное дело.
– Для кого как, – пожала плечами я. Признаться, я не знала, что Анжелика Львовна страдала вещизмом.
Николай предложил мне заглянуть в ящики.
Я поняла, почему сотрудники органов удивились. Я сама не видела, чтобы один целый ящик (большой ящик!) выделяли под трусы, и он с трудом закрывался, еще один под колготки, и у меня создалось впечатление, что я нахожусь в магазине – нераспакованные пачки стояли ровными рядами. Был ящик для бюстгальтеров, для маечек и кофточек… Нижнюю часть стенки занимала обувь – летняя, парадно-выходная, осенняя, зимняя.
– В том шкафу – шубы, – продолжал Николай. – Платья в спальне. Здесь не определить, пропало что-то из одежды или не пропало.
– Даже если сюда приходили воры, то, наверное, не за тряпками, – заметила я.
И тут я вспомнила комнату, где в настоящий момент находились сотрудники органов и красотки. Вероятно, та комната выполняла роль кабинета и была заполнена бумагами. В углу стоял письменный стол. Но не было компьютера. У Анжелики Львовны не могло не быть дома компьютера!
Хотя компьютер точно имелся в новой квартире. Она перевезла туда все самое ценное? А что в наше время самое ценное? Информация!
– Какая мысль вас посетила, Наталья Борисовна? – вкрадчиво спросил Николай.
– Это так заметно?
– У вас эмоции отражаются на лице.