— Каковы отношения Воронина с дочерью?
— Да нормальные. Правда, она пару раз говорила — скорей бы остаться сиротой. Ее мать умерла, когда Лизке было девять лет, ее воспитывал отец. Но Лизка не забывает, как отец приводил домой женщин и запирал ее, чтоб не мешала.
— Понятно. Значит, Воронин не будет помогать нам с тобой?
— Не держи меня за лоха. Я вам нужен только для того, чтобы вы с моей помощью получили наследство моего сына. — Константин помолчал и вздохнул. — Моего сына, — тихо повторил он.
— Что? — не расслышал Иннокентий.
— Да так.
— Но ведь если что-то получится, то только благодаря тебе. И ты, конечно, свое получишь, составим контракт, где будут оговорены…
— А если вы меня бросите, куда я с этим контрактом пойду? В районный суд или в суд по правам человека? Или идти в милицию с заявлением?
— Ты действительно идиот или прикидываешься?
— Не понял, — удивился Опарин.
— Все будет в твоих руках. Ты родной отец наследника, а бояться надо мне: ты можешь пнуть меня и сказать, что мы в расчете. То же можешь сделать и с Ворониным. И можешь до этого еще кое-что предпринять. Например… — Луконин понизил голос и оглянулся. — Ты поговори с Лизкой сам и все ей объясни. Ведь наследница всего, что есть у Воронина, она. Так почему бы не получить и то, и это?
— Что ты имеешь в виду?
— Да все ты понимаешь. Воронин тебя терпеть не может. Да и меня держит, пока не получит дорофеевское добро.
— Что? — удивился Опарин.
— То, что слышал.
— Лук! — раздался голос Мусы. — Из столицы звонят. Твоего брата хлопнули, — входя в комнату, сообщил он. — Вроде как снайпер застрелил. Короче, нет у тебя братца. — Он вышел.
— Славка… — Иннокентий вскочил. — Похоже, уже началось, — прошептал он и взглянул на Опарина. — Делай выводы, Константин.
— Интересно, кто его? — спросил Воронин. — За что, кажется, понятно. Вот это да! Я тебя, кажется, недооценил, Иннокентий Петрович. Значит, ты гораздо опаснее, чем я предполагал.
— Ты думаешь, это Иннокентий заказал брата? — спросил плотный плешивый мужчина.
— А кто еще? Я не хотел бы крови, но, похоже, тут без этого не обойтись. Ставка уж больно высока. Почему убрали младшего?
— На этот вопрос ответ простой: он слишком часто и громко говорил об этом деле.
— Понятно. Признайся, Уваров, твоя работа?
— Перестань. Хотя скорее всего пришлось бы это сделать. Я заехал к тебе как раз по этому поводу. Понимаю, что кусок жирный и претендентов на него много. Хотя, если быть откровенным, не думал, что все так закрутится. Кстати, чуть не забыл: убит Толик Дорофеев.
— Вот это новость! — удивился Воронин. — А его кто?
— Он пытался застрелить Лазаря и Лильку. Его убил телохранитель Малкина. Вот так, все меньше и меньше…
— Толик — это так, мелочь. Он только на словах что-то может. А по поводу убийства Вячеслава Луконина у меня есть предположение. Я почему-то думаю, что это Кеша. Он, кстати, намекал, что когда дело сделаем, брата надо будет отодвинуть.
— Что, думаешь, я сейчас пойду и начну…
— Я ничего не думаю, однако теперь знаю, чего от него можно ожидать…
— А зачем он тебе сейчас?
— Он хороший адвокат, а в этом деле адвокат необходим. И к тому же я не собираюсь делиться с ним.
— А как насчет отца пацаненка?
— Его придется терпеть дольше, потому что без него ничего не получится. А на дальнейшее есть план.
— Интересно, какой?
— Получить все и в то же время без главного героя.
— Такое возможно?
— Вполне. Правда, не сразу, займет какое-то время, но я это сделаю.
Воронин разлил коньяк по рюмкам.
— За удачу, — провозгласил он.
— Есть вопрос: сколько я буду иметь?
— У меня предложение. После объединения появится вакансия начальника службы безопасности двух компаний. Ни бумаг, ни счетов, ни переговоров, в общем, знакомая тебе работа.
— Отлично. И я смогу пристроить своих людей, у которых имеется опыт.
— Значит, за удачу, — повторил Воронин.
— Ну и вот, а ты боялась, — сказал Нине Альберт.
— Слава богу, — улыбнулась она. — Действительно, зря волновалась. Я поняла, что могу доверять тебе полностью. Осокин, скажи, я тебе нравлюсь?
— Ты же знаешь, я тебя люблю.
— Женись на мне, прапорщик, — серьезно произнесла Нина. — Мне скоро тридцать шесть исполнится, и надоело одиночество. А эти встречи, — она махнула рукой и выпила. Женись на мне, Осокин. Я буду верной и любящей женой. Что скажешь?
— Да я не знал, как тебе это предложить. Я кто? — пожал он плечами. — Ни образования, ни…
— Тогда пошли. — Нина поднялась.
— Куда? — растерянно спросил Альберт.
— Заявление подавать, — улыбнулась Нина.
— Пошли! — Он вскочил.
— Нет ее в Сестрорецке, — недовольно проговорил Иннокентий. — По крайней мере…
— Слушай, — перебил Опарин. — Недавно я встретил одну бабу, она точно знает, где Женька с сыном. Алка Иголина, она в Сестрорецке живет.
— Чего же ты раньше молчал? Имя, отчество, фамилия?
— Алла, отчество не знаю, была Иголина. Но она вышла замуж.
— Значит, фамилия другая. Где она видела Евгению?
— Без понятия. Нина Павлова знает, вот у нее и спросим.
— И ты думаешь, она тебе скажет? Только ты начнешь разговор, последует вопрос, зачем тебе эта Алла. Да учитывая ее отношение к тебе, она с тобой и говорить не захочет. А она точно знает?
— Точно.
— Ну что ж, выходит, узнать можно. И узнаем.
— Как?
— Попросим по-доброму, и она назовет адрес Аллы. Черт возьми! А ты уверен, что Павловой не известен адрес Жени?
— Не знаю.
— Мне это внезапно в голову пришло. Она же была ее подругой, поэтому вполне может знать, где сейчас Женя. А мы тут платим деньги, кстати, немалые, ждем, сгораем от нетерпения, тогда как ответ совсем рядом. Я тоже хорош, потому что обязан был вспомнить об этом. Через полчаса я поговорю с Ворониным. Возможно, мы уже сегодня выясним, где живет твой сынишка. Интересно, он на тебя похож?
— Говорят, что нет, — вздохнул Опарин.
— Послушай, — усмехнулся Иннокентий, — а ты по-другому начал реагировать на разговоры о сыне.
— Вживаюсь в образ, — хмыкнул Опарин.
— Кого из ее подружек ты помнишь? — спросил Валерьян.