Андрей открыл крышку второго чемодана. В нем лежали пластиковые боксы с дисками. Чемодан был полон.
– Здесь все мои репортажи, которые я копировал для себя. Каждый сопровождается моими комментариями, не теми, которые зрители слышали в эфире, а правдивыми. Это рассказ о том, как строилась схема, по которой такие, как я, снимали «ужастики». Даже ты, поработавший со мной несколько дней, понял, что мы следуем определенному сценарию, написанному рукой мастера. Кем? Не знаю. Но этот человек знает принципы работы милиции, криминалистов, порядок проведения следствия и, ко всему прочему, отлично разбирается в законах драматургии. Его сюжеты потрясают своей фантазией, но надо понимать, что речь идет о гениальном преступнике. Нет, он не ходит с ножом по улицам и не убивает прохожих. Он дает инструкции убийцам – как, где и когда надо это сделать. Я киллеров никогда не видел, мы всегда отставали от них на полшага, но всегда приходили первыми на место разыгравшейся трагедии. Мы лишь одно из звеньев порочной системы. Об этом я хотел снять фильм, для этого собирал материалы и копил деньги. Ни один продюсер на такое кино денег не даст. Они могут восторгаться твоим сценарием, но финансировать кино не будут. Объясняется все очень просто. Пока продюсер не получит от одного из каналов телевидения добро на съемку, ему и копейки не дадут. Кино снимается для эфира, а телевидение такое кино не купит. Причина проста. Нужны сами сенсации, а не способы их создания. К тому же в таком сценарии нет места для положительных героев. Все мы сволочи. Кому из нас может сострадать зритель? Сплошная грязь! Правда жизни далека от романтики. Вот почему я решил снимать независимое кино, а для этого надо стать продюсером, режиссером, сценаристом и оператором. Надеюсь, у тебя это получится лучше, чем у меня. Если ты меня сейчас видишь на экране, то значит, меня уже нет и я ничего никогда не сниму. Уверен, что передаю эстафету в надежные руки.
Кадр сменился. Лес, тропинка, колодец. За кадром зазвучал голос Андрея:
– Ты узнал этот колодец? Мы сюда ходили за водой, когда приезжали на студенческие пикники. Вспомнил? Теперь я сворачиваю строго на север в лес.
В кадре появилась ладонь с компасом: Андрей снимал с плеча.
– Пятьдесят шагов. Вот старая сосна, на ней я вырезал метку. Три креста на уровне глаз. Видно?
На экране появилась свежая рана на дереве с капельками смолы. Камера повернулась вправо и показала полянку, посреди нее – березка с метр высотой. – Чемоданы зарыты на полуметровой глубине под березкой. Она не живая, но послужит отличным ориентиром. Здесь ты найдешь эти чемоданы и мои наброски сценария. Я в тебя верю, Данила. Ты сделаешь фильм лучше меня. Твои раны еще свежи, а моя боль давно притупилась. Я уже не чувствую той остроты, которую должен передать зрителю. Робот не способен передавать чувства, у него нет ни души, ни сердца. Прощай, Данила!
Экран погас, а Данила еще долго сидел и смотрел на него, погруженный в глубокие раздумья.
* * *
Таня в это время сидела перед компьютером и читала очередное письмо:
«Все Ваши условия выполнены. Сестру увидите по окончании операции. Объект очень осторожен. Может прибыть завтра или сегодня вечером. Ждите его на точке. Используйте только предоставленную вам машину. Рассчитываем на ваш профессионализм. Других подсказок у нас нет.
P.S. Свое черное платье с длинным рукавом оставьте в багажнике машины. При отходе она останется на территории дачи».
Таня усмехнулась, распечатала все письма, полученные за два года, и уничтожила в компьютере папку с архивом. Письма сложила в коробку и бросила ее в шкаф, а другую, с деньгами, забрала. Потом отправилась в ванную и перекрасилась в блондинку.
Она уже разгадала план заказчика и судорожно пыталась вспомнить, на какое дело она надевала это платье? Вспомнила. Поход на Лесную улицу. В этом платье ее снимал Данила, когда она входила в дом и выходила из него. Потом она заехала к Кате и поехала на дачу с Данилой. И что из этого следует? А то, что убийство Кати как-то надо связать с убийством Вербина. У них есть кадры Тани в этом платье. Если она оставит его в багажнике, то оно будет найдено как улика на месте убийства Вербина. Не очень убедительно, но лучшего они придумать не смогли. Есть куда более убедительный способ доказать причастность одного киллера к двум убийствам, и она знала, как это сделать.
* * *
Из глубокой задумчивости Данилу вывел телефонный звонок. Он автоматически взял трубку и услышал знакомый женский голос:
– Я соскучилась, Данила.
– Таня? Вот это сюрприз.
– Мне надоел этот ярлык, теперь я опять Ева.
– Значит, опасность миновала?
– Поговорим при встрече. Ты же у нас оператор, значит, у тебя есть камера. Так?
– Конечно есть, и очень хорошая.
– Возьми ее с собой, я тебя нанимаю на одно торжество. Работа очень высоко оплачивается.
– Я не буду брать с тебя денег.
– Плачу не я, а заказчик. Но это уже детали.
– Тебе нужен только оператор?
– И оператор тоже. Но может, ты занят?
– Я не могу быть занятым для тебя.
– Отлично. Поедешь по Киевскому шоссе в сторону моей дачи. На 29-м километре сверни направо на проселочную дорогу. Это за пять километров до моего поворота. Не обращай внимания на знак «проезда нет», его поставили из-за моста, который находится в аварийном состоянии. Но до него лесом еще километра четыре. Там я тебя буду ждать.
– Опять конспирация?
– Иначе пока ничего не получается.
– Я готов.
– Тогда жду.
Девушка положила трубку. Она собрала все, что ей было нужно, и с большими сумками спустилась в гараж. В последнее время она на улицу не выходила, всегда выезжала через гараж и только на чужих машинах: не хотела наткнуться на Веронику. Еще три дня назад она сказала ей и ее мужу, что уезжает отдыхать на юг, не уточнив, куда именно.
На месте ее машины стояла «Вольво» не первой свежести, но открыв капот, девушка убедилась, что тут хорошо поработали. В багажнике лежали три пластиковые бомбы большой разрушительной силы с дистанционным управлением. Провода, аккумулятор были новые, болты никелированные. Заказчик выполнил все ее условия. Она уверена, что и дырку в заборе сделали, и лодку с мотором заготовили. Сергей доверяет своей жене и не сомневается в успехе. Но Таня уже имела большой опыт и сегодня больше рассчитывала на удачу, хотя прекрасно понимала, что удача – это сухой остаток расчета. Она осознавала, что берет на себя ответственность за жизнь другого человека, которому совсем не желала смерти.
Машина оказалась скоростной, очень послушной и маневренной.
До моста она доехала быстро. Проселочная дорога заросла травой, по ней давно никто не ездил. Мост был перекрыт двумя бревнами, их нетрудно сбросить в реку, но кому это надо? Через десять километров есть объезд по большому кольцу, по нему можно выехать на параллельное шоссе. Это займет несколько лишних минут.