Наташа поехала домой. Возможно, она ляжет спать, не караулить же ее целые сутки.
Громов успел узнать о Дмитрии Капралове немало и нашел для него почетное место в своей схеме.
Диспетчер работал по сменам, раньше полуночи не вернется. Оставив машину на соседней улице, Олег проделал путь к его дому пешком. Немного погуляв возле участка, выбрал удобный момент и перемахнул через забор. Его интересовала беседка с погребом, а не квартира диспетчера, в которой ничего не найдешь.
Коврик лежал на месте, под столом. Олег сдвинул стол, скинул коврик и открыл люк. Вниз вела стремянка, прижатая к стене. Он спустился по ней на глубину двух с половиной метров, зажег фонарь, осветил стену и нашел выключатель. Помещение озарилось ярким светом. Комната размером в пятнадцать квадратных метров или чуть больше была отделана под мастерскую. Тут была вентиляция и холодильник с продуктами — можно прожить неделю в автономных условиях. На столе лежали инструменты, в столе — печати и прочие принадлежности для изготовления поддельных документов. В правом нижнем ящике Олег нашел журнал в кожаном переплете, сделанный с большим старанием. С такими уликами получают немалые сроки. Толстый журнал был заклеен фотографиями клиентов. Слева снимок с паспорта с тисненой печатью и имя владельца, справа — новая фотография, но без имени человека, которому паспорт оригинала достался. Мания коллекционера, скупого рыцаря, который спускается в свою сокровищницу и любуется трудами рук своих. В мастерской стояли студийный фотоаппарат на треноге и осветительные приборы, к стене прибита простыня. Дело было поставлено на поток. Олег насчитал в журнале сорок семь снимков. К сожалению, не указывались даты, неизвестно, какое время собирался архив. На полках стояли книги и альбомы. Один альбом его заинтересовал, в нем хранились вырезки из газет. Все статьи кричали о преступлениях в разных городах, были напечатаны и фотографии преступников. Теперь архив Капралова получал совершенно другой статус. В газетных вырезках о получателях паспортов говорилось гораздо больше, чем вместили бы краткие справки. Олег пролистал журнал и нашел снимок Сергея Седлака без подписи, рядом была наклеена фотография Попкова из пансионата «Горняк». Тут все понятно. Громов продолжил изучать альбом с вырезками и нашел, что искал. Под фотографией Седлака стояла подпись: «Румянцев Евгений Петрович». Текст статьи гласил: «… Следствие пришло к выводу: побег Румянцева был подготовлен извне. Подкоп под стеной санчасти лагеря велся с двух сторон, а не только со стороны сада, расположенного за зданием санчасти на территории зоны, где работают заключенные. Бежало шесть человек. Пятерых удалось задержать. Слева болота, а по шоссе далеко не убежишь. Их нагнали. До железной дороги более тридцати километров. Уйти удалось только Румянцеву. Обиженные подельники его сдали. Они в течение десяти дней рыли подкоп, не покладая рук, но когда выбрались на волю, то увидели джип у дороги. Румянцев тут же бросился к машине, запрыгнул в салон, и джип умчался. «Кроты» остались без транспорта, и далеко им уйти не удалось. На следующее утро у железной дороги был обнаружен труп сбитого мотоциклиста Седлака Сергея Павловича. По мнению инспекторов дорожного движения, мотоциклист был сбит умышленно. На дороге не было ни одного препятствия и там нет плотного движения. Очевидно, машина умышленно выехала на встречную полосу и совершила лобовое столкновение. Сейчас ведутся поиски джипа и беглеца по всей области, а также в Ростове-на-Дону и мелких населенных пунктах. Органы правопорядка обращаются к читателям нашего издания с просьбой — всех, кому что-либо известно о человеке, изображенном на фотографии, просим позвонить в милицию. Напоминаем. Из мест заключения сбежал особо опасный преступник, отбывающий двадцатилетний срок за серию убийств в городе Твери. Первой жертвой Румянцева стал депутат городской думы, кандидат в мэры Твери Ильичев Аркадий Семенович.
Румянцев отсидел за свои злодеяния меньше трех лет. Его место за колючей поволокой, и мы призываем честных граждан помочь милиции восстановить справедливость…».
Газета датировалась 2007 годом. Румянцев, он же Седлак, гулял на свободе более двух лет. Отгулялся. Вверху над логотипом газеты стоял штамп: «Краевая библиотека архивных многотиражных изданий»
— И такие существуют? Чего только не придумают!
Громов провозился с альбомом два часа. Прихватить с собой часть вырезок он не решился, лишь переписал названия газет, места их издания и даты выпуска.
Капралов нашел интересное хобби. Имея на руках такие материалы, можно держать своих клиентов под серьезным прессом.
Олег не стал испытывать судьбу, положил все на свои места и ушел.
В кабинете капитана Гусевой собрались оперативники ее отдела. Начальница, насупившись, сидела за столом и выслушивала доклады подчиненных. Молодой оперативник лет двадцати пяти тихим голосом рассказывал какую-то историю, вроде бы делился впечатлениями после просмотра интересного фильма.
— На сегодняшний день нами установлено три адреса. Некий Бутурлин был госпитализирован в психиатрическую больницу два года назад. Частный дом по бульвару Белинского. Из больницы не вернулся. Дом был продан через пять месяцев новым владельцам. Агентом по продаже выступал Тихонов Семен Борисович. Продавал по генеральной доверенности. Хозяина больше никто не видел. Родных нет. Соседям сказали, что Бутурлин умер в больнице от сердечного приступа. Та же самая история повторилась еще с двумя больными. У одного имелась трехкомнатная квартира, у другого — двухкомнатная. В качестве продавца везде выступал Тихонов. В агентстве по недвижимости такого не знают, они не заносят в регистр посредников. В Краснодарском крае проживает шесть Тихоновых Семенов Борисовичей, ни один из них к нашему продавцу не имеет отношения. Один — инвалид без ноги, другой — старик, третий — школьник, четвертый — военный летчик и так далее. Пока мы обнаружили троих без вести пропавших. Эти люди не умирали, мы проверили списки умерших за последние три года. Эти люди могли уехать в неизвестном направлении, другого объяснения нет. В больницу мы не обращались, следуя вашим указаниям.
— Хорошо, Толя, — сказала начальница. — Продолжайте работать в том же направлении. Что у тебя, Костя?
— Я поговорил с одним стариком, недавно выписавшимся из четвертого отделения. Наташу любят все больные. Особое внимание она уделяет мужчинам до сорока лет. Четвертое отделение мужское. Я разговаривал с пенсионером, который ложится в больницу раз в полгода. Постоянный клиент. Бывший полковник, крыша поехала еще в Афганистане. Его батальон вырезали «духи», он чудом остался в живых. Был острый, сейчас хроник. С виду вполне нормальный мужик. По его мнению, главврач отделения Сельдин мало смыслит в своей профессии. Он, скорее, администратор, а не врач. Больными интересуется мало. И главное. Три раза в неделю отделение посещает священник — отец Григорий. — Молодой, энергичный, общих проповедей не читает, с больными проводит беседы индивидуально в кабине врача. Не со всеми. У него пять-семь пациентов. Полковник никогда не был на приеме у попа, но заметил, как меняются те, кто ходит к нему на прием. Люди становятся замкнутыми, начинают креститься, общаются только с теми, кто посещает священника, читают какие-то брошюры. Полковник убежден, что Григорий — сектант и вербует в секту молодых крепких мужчин, легко поддающихся внушениям. И вот что он еще заметил. Поступают новые больные. Священник с ними не знакомится, а через неделю-две кого-то из новичков вызывает к себе. Полковник полагает, что больных попу рекомендует Наташа. Они в хороших отношениях и часто подолгу разговаривают между собой. Нередко отец Григорий уезжает из больницы с подарками. Очевидно, с продуктами. Ему отгружают по две-три коробки, и санитары относят их в санитарную машину. Полковника удивил тот факт, что Григорий приезжает на «Рафике» с красными крестами и сам сидит за рулем.