Стол с разноцветными чашками… Вернувшийся Тимоти… Волосы в точности такие же рыжие и вьющиеся, как у Саймона Джиллиата, горят на солнце. Недоуменно посмотрел на стол и пошел к месту, где лежала пенковая трубка — возле голубой чашки.
Подошедшая Инесс рассмеялась.
— Тим, оставь мою чашку в покое. Твоя — красная.
— Не мели чепухи, — возмутился тот. — Что я, свою чашку не знаю? Может, скажешь, и трубка не моя?
Внезапно в мозгу мистера Саттертуэйта что-то вспыхнуло. Разрозненные части сложились в одно целое. Все было предельно ясно. Он надеялся только, что это он сошел с ума, а не мир, позволивший сотворить такое.
Он стремительно поднялся и, подойдя к столу, резко сказал Тимоти, уже поднесшему чашку к губам:
— Поставь на место! Поставь, тебе говорят!
Тимоти недоуменно поднял на него глаза. Тут же подоспел доктор Хортон:
— Что такое, Саттертуэйт?
— Чашка. С ней что-то неладно. Из нее нельзя пить.
Хортон поднял брови:
— Послушайте…
— Я знаю, что говорю, — упорствовал мистер Саттертуэйт. — У него была красная чашка. Она разбилась, и ее заменили голубой. Он ведь не различает цветов, так?
Доктор Хортон слегка замялся.
— Вы имеете в виду… Ну, как и Том?
— Да. Вам, надеюсь, известно, что Том не различает цветов?
— Ну да, естественно. Все это знают. Стоит взглянуть на его тапочки.
— Вот и парень такой же.
— Но… Да нет, что вы. Это же наследственное. Если с кем и могло быть то же, так это с оландом. Но он в порядке.
— Дальтонизм, — сказал мистер Саттертуэйт. — Так это, кажется, называется?
— Ну да.
— Женщины ей не подвержены, но способны передавать по наследству. Лили дальтоником не была, а ее сын мог бы.
— Но, дорогой мой, ее сын — Роланд. Я понимаю, что они очень похожи. И возраст, и цвет волос… Вы, часом, не перепутали?
— Нет, — ответил мистер Саттертуэйт. — Не перепутал. И сходство, поверьте, тоже от меня не укрылось. Но теперь я знаю точно: матерью Тима была вовсе не Берил. Ею была Лили. Настоящий сын Берил — это Роланд. Мальчики были совсем маленькими, когда Саймон женился во второй раз, не так ли? Женщине, растящей двух младенцев, очень легко поменять их местами, особенно, если оба они рыжие. Тимоти — сын Лили, а Роланд — сын Берил. Берил и ее первого мужа, Кристофера, и он никак не может быть дальтоником. Поверьте, я знаю, что говорю!
Он видел, как Хортон переводит взгляд с одного на другого. Тимоти, не понимая, в чем дело, с озадаченным видом смотрел на свою чашку.
— Я видел, как она ее покупала, — продолжал мистер Саттертуэйт. — Выслушайте меня, дружище. Вы обязаны меня выслушать. Мы давно знакомы. Разве я когда-нибудь ошибался?
— Ну, нет, в общем. Что-то не припомню.
— Заберите у него чашку. Отнесите ее в лабораторию и проверьте, что в ней. Я видел, как Берил покупала ее в деревенском магазинчике. Она уже тогда знала, что разобьет красную чашку и заменит ее голубой. А Тимоти никогда не узнает, что они были разного цвета.
— Полагаю, вы сумасшедший, Саттертуэйт. Но я сделаю то, о чем вы просите. Не знаю уж почему.
Хортон приблизился к столу и потянулся к чашке.
— Позволь взглянуть.
— Пожалуйста, — растерянно ответил Тимоти.
— Она, кажется, треснула. Ну да, точно.
По лужайке к ним быстро шла Берил. Подойдя, она резко остановилась.
— Что… что вы делаете? Что тут происходит?
— Да ничего, — невозмутимо ответил доктор, глядя ей прямо в глаза. — Хочу вот показать мальчикам небольшой эксперимент с чашкой чаю.
Ее лицо окаменело. В глазах застыл ужас.
— Пойдете со мной, Саттертуэйт? — продолжил доктор. — Это быстро. Проверка качества современного фарфора. Недавно было сделано очень интересное открытие.
Ни на секунду не умолкая, он пошел к дому. Мистер Саттертуэйт последовал за ним. Молодые люди, переговариваясь, потянулись следом.
— Как думаешь, Ролли, что это док затеял? — спросил Тимоти.
— Понятия не имею, — отозвался тот. — Вид у него какой-то странный. Ну да ладно. Потом узнаем. Пошли за мотоциклом.
Берил Джиллиат резко повернулась и быстро пошла к дому. Том Эдисон окликнул ее:
— Что-то случилось, Берил?
— Да нет, ничего, — ответила она. — Забыла кое-что.
Том Эдисон вопросительно посмотрел на Саймона.
— Что это с твоей женой?
— С Берил-то? Да ничего, по-моему. Забыла, наверное, что-то к столу.
— Тебе помочь? — крикнул он ей вслед.
— Нет-нет. Я скоро.
Проходя мимо сидящего в кресле старика, она громко и внятно проговорила:
— Старый идиот. Снова перепутал тапки. Один красный, другой — зеленый. Кошмар какой-то!
— Опять я провинился, — сокрушенно вздохнул Том Эдисон. — А мне казалось, они одинаковые. Странная штука, правда?
Берил быстро прошла мимо.
Подойдя к воротам, мистер Саттертуэйт и доктор Хор-тон услышали звук удаляющегося мотоцикла.
— Уехала, — сказал доктор Хортон. — Точнее, сбежала. Вам не кажется, что нам следовало ее остановить? Вдруг она вернется?
— Нет, — ответил мистер Саттертуэйт. — Думаю, не вернется.
— Может, — задумчиво добавил он, — так оно и лучше.
— Кому?
— Это старый дом, — медленно проговорил мистер Сатервей, — и старая семья. Хорошая семья. Вряд ли им захочется огласки и скандала. Я думаю, лучше позволить ей уйти.
— А ведь Том ее не любил, — заметил доктор Хортон. — Никогда не любил. Всегда был вежлив и добр, но никогда не любил ее.
— Думайте лучше о парне, — посоветовал мистер Саттертуэйт.
— О парне? Вы имеете в виду…
— Да, второго, Роланда. Вряд ли ему нужно знать, кто его настоящая мать и что она пыталась сделать.