Рядом с ним на крыше стояли его старые товарищи из Лагеря Юпитера: полубоги в доспехах, выстроенные в боевом порядке, их оружие из имперского золота и щиты поблескивали в темноте. Джейсон увидел Дакоту и Нейтона, Лейлу и Маркуса. Октавиан стоял сбоку, худой и бледный, его глаза покраснели от недосыпа или злости, вокруг талии висела связка набитых зверьков для предсказаний. Под белой формой авгура виднелась пурпурная футболка и широкие штаны с карманами.
В центре строя была Рейна, механические собаки Аурум и Аргентум по бокам. Увидев ее, Джейсон ощутил острый укол чувства вины. Он дал ей надежду на будущее вместе. У него никогда не было к ней особых чувств, и не то чтобы он специально ввел ее в заблуждение… но тем не менее развеивать ее мечты он тоже не стал.
Он просто исчез, оставив ее управлять лагерем в одиночестве (ладно, положим, то не была идея самого Джейсона, но все же…). Затем он вернулся в Лагерь Юпитера вместе со своей новой девушкой Пайпер и целой компанией греческих друзей на военном корабле. Они выстрелили по форуму и сбежали, оставив Рейну разбираться с начавшейся войной.
В его сне она выглядела усталой. Остальные могли это не замечать, но он проработал с ней достаточно долго, чтобы узнать эту утомленность в глазах и скованность в плечах под доспехами. Ее темные волосы висели влажными прядями, будто девушка успела на скорую руку принять душ.
Римляне все как один смотрели на дверь, ведущую на крышу, словно ждали кого-то.
Когда же она наконец открылась, из нее вышли двое. Один был фавн. «Нет, – поправил Джейсон сам себя, – сатир». Он научился отличать их в Лагере полукровок, и тренер Хедж всегда поправлял его в случае ошибки. Римские фавны по большей части просто болтались без дела, ныли и набивали животы. Сатиры же были куда полезнее и часто помогали полубогам. Джейсон сомневался, приходилось ли ему встречаться с этим сатиром раньше, но ему хватило опыта определить, что этот парень выступает за греков. Ни один фавн посреди ночи не решится отправиться навстречу вооруженной группе римлян.
На сатире была зеленая футболка «Nature Conservancy» с изображениями находящихся на грани вымирания китов, тигров и прочих животных. Волосатые ноги и копыта ничего не прикрывало. У него была густая козлиная бородка, коричневые кудри, убранные под растаманскую кепку, и свирель на шее. Руки теребили низ футболки, но судя по тому, каким внимательным взглядом он рассматривал римлян, подмечая их позиции и оружие, Джейсон понял, что этому сатиру уже приходилось бывать в битвах.
Рядом с ним шла рыжеволосая девушка, которую Джейсон помнил по Лагерю полукровок, – их оракул Рейчел Элизабет Дэр. Длинные кудрявые волосы спадали на простую белую блузку, а джинсы покрывали самодельные чернильные рисунки. В руке у нее была зажата синяя пластмассовая расческа, которой она нервно била себя по бедру, словно то был ее талисман на удачу.
Джейсон вспомнил, как она у костра декламировала пророчество, которое отправило его, Пайпер и Лео на их первое совместное задание. Рейчел была обычной смертной – не полубогом, – но по неизвестным Джейсону причинам дух Дельфи избрал именно ее в качестве своей хозяйки.
Но сейчас было важно другое: что она забыла в компании римлян?
Девушка шагнула вперед, не отрывая взгляда от Рейны.
– Ты получила мое сообщение.
Октавиан презрительно фыркнул.
– И лишь поэтому ты до сих пор жива, граекус. Надеюсь, ты пришла обсудить условия вашей капитуляции.
– Октавиан… – предупреждающе произнесла Рейна.
– Хотя бы обыщи их! – запротестовал Октавиан.
– В том нет необходимости, – ответила Рейна, вглядываясь в лицо Рейчел Дэр. – Вы принесли с собой оружие?
Рейчел пожала плечами.
– Как-то я ткнула Кроносу в глаз этой расческой. А так – нет.
Римляне явно не знали, как реагировать на это заявление. Было не похоже, что эта смертная шутит.
– А твой друг? – Рейна кивнула на сатира. – Я думала, ты придешь одна.
– Это Гроувер Ундервуд, – сказала Рейчел. – Он глава Совета.
– Какого совета? – уточнил Октавиан.
– Козлоногих старейшин, к твоему сведению. – Голос Гроувера был высок и дрожал, словно сатир был в ужасе, но Джейсон подозревал, что он куда собраннее, чем может показаться. – Нет, ну серьезно, разве вы, римляне, не бьете себя вечно по груди за силу духа, деревья мира и прочее из этой же серии? У нас есть что вам сообщить. Плюс я предписанный защитник. И здесь я, если что, чтобы оберегать Рейчел.
Глядя на Рейну, можно было подумать, что она едва сдерживает улыбку.
– Но оружия нет?
– Только свирель. – Лицо Гроувера приобрело задумчивое выражение. – Правда, Перси вечно твердил, что моя версия «Born to Be Wild» должна считаться опасным оружием, но я не думаю, что она настолько плоха.
Октавиан ухмыльнулся.
– Еще один дружок Перси Джексона. Это все, что мне стоило знать.
Рейна подняла руку, требуя тишины. Ее золотая и серебряная собаки активно принюхивались, но оставались спокойны и не думали покидать свою хозяйку.
– Судя по всему, наши гости говорят правду, – объявила Рейна. – Но предупреждаю, Рейчел и Гроувер, любая попытка лжи – и этот разговор закончится для вас плохо. Итак, зачем вы пришли?
Рейчел вытащила из кармана какую-то бумажку, похожую на обычную салфетку.
– Передать послание. От Аннабет.
Джейсон подумал, что ослышался. Аннабет ведь была в Тартаре! Она никак не могла прислать записку на салфетке!
«Может, я уже ударился об воду и умер? – предположило его подсознание. – Это не настоящее видение, а что-то вроде галлюцинаций после смерти».
Но сон казался уж слишком реальным. Он мог даже чувствовать хлеставший по крыше ветер. Слышать запах грозы. Вспыхивающие над Эмпайр-стейт-билдинг молнии заставляли доспехи римлян мерцать.
Рейна взяла записку. По мере прочтения ее брови поднимались все выше. Рот в шоке приоткрылся. Наконец она посмотрела на Рейчел.
– Это шутка?
– Хотелось бы, – ответила она. – Но они на самом деле в Тартаре.
– Но как…
– Не знаю, – покачала головой Рейчел. – Эта записка появилась в жертвенном пламени в нашем обеденном павильоне. Я узнала почерк Аннабет. И она написала твое имя.
Октавиан продвинулся к ним.
– Тартар? О чем вообще речь?
Рейна передала ему салфетку.
Октавиан, читая, бурчал себе под нос:
– Рим, Арахна, Афина… Афина Парфенос?!
Он оглянулся с таким видом, будто ждал, чтобы кто-нибудь опроверг прочитанное.
– Уловка греков! Кто не знает об их любви ко всякого рода фокусам!
Рейна забрала записку.