Она сжала руку Перси.
– Готов?
– К чему? – помедлив секунду, он застонал. – Подтяжки Посейдона, скажи, что ты шутишь!
– Кто-нибудь, посветите мне! – закричала Нюкта. – О нет! Поверить не могу, что я это сказала!
– Это ловушка! – взвыла Эрида. – Полубоги пытаются сбежать!
– Я держу их! – крикнула араи.
– Нет, это моя шея! – прохрипел Герас.
– Прыгай! – шепнула Аннабет Перси.
И они ухнули в темноту, устремившись к проходу далеко, очень далеко внизу.
После падения в Тартар прыжок в какие-то триста футов в Поместье Ночи должен был показаться кратким мгновением.
Но вместо этого сердце Аннабет словно замедлилось. Настолько, что между ударами она успела продумать собственный некролог:
«Аннабет Чейз, умерла в возрасте 17 лет.
ТУ-ДУМ!
(Стоит заметить, что ее день рождения, 12 июля, пришелся как раз на период ее пребывания в Тартаре, о чем она так и не узнала.)
ТУ-ДУМ!
Погибла в результате многочисленных ранений, несовместимых с жизнью, после того как прыгнула, будто последняя идиотка, прямо в бездну Хаоса и разбилась в лепешку об пол входного зала Поместья Ночи.
ТУ-ДУМ!
Покойная оставила после себя отца, приемную мать и двух сводных братьев, которые едва ее знали.
ТУ-ДУМ!
Вместо цветов просим направлять пожертвования на адрес Лагеря полукровок, если, конечно, Гея уже его не уничтожила».
Ступни ударились об пол. Боль пронзила ноги, но девушка наклонилась вперед и бросилась бежать, таща за собой Перси.
Где-то над ними в темноте Нюкта и ее дети продолжали свою громкую потасовку:
– Я поймал их! Моя нога! Перестань!
Аннабет продолжала бежать. Она все равно ничего не видела, так что решила закрыть глаза и сосредоточиться на других чувствах – вслушиваться в эхо открытого пространства, ощущать на коже лица давление встречного ветра, принюхиваться к любому запаху, могущему предвещать опасность – дым, яд или вонь демонов.
Ей и раньше приходилось перемещаться в полной темноте. Она вспомнила свой путь по туннелям под Римом в поисках Афины Парфенос. Сейчас ее путешествие в пещеру Арахны казалось прогулкой по Диснейленду.
Ссорящиеся голоса детей Нюкты становились все отдаленнее. То был хороший знак. Перси бежал рядом, не выпуская ее руки. Что тоже было хорошо.
Откуда-то спереди до слуха Аннабет начал доноситься странный ритмичный звук, прямо как эхо от стука ее собственного сердца, но усиленный во многие разы, так что пол под ногами вибрировал. Этот звук наполнил ее ужасом, из чего девушка сделала вывод, что туда им и надо. И она ускорила шаг.
Стук становился все громче, и Аннабет унюхала дым и услышала по бокам потрескивание факелов. Она подумала, что пламя означает свет, но неприятное щекотание вокруг шеи дало понять: открыть сейчас глаза стало бы большой ошибкой.
– Не смотри, – предупредила она Перси.
– Даже не собирался, – ответил он. – Ты тоже это чувствуешь? Мы все еще в Поместье Ночи. Я не хочу его видеть.
«Ты мой умница», – подумала Аннабет. Она не раз дразнила Перси за его тугодумие, но, если уж на то пошло, инстинкты его никогда не подводили.
Какие бы ужасы ни поджидали в Поместье Ночи, они точно не предназначались для глаз смертных. Увидеть их было идеей еще хуже, чем взглянуть прямо в лицо Медузы. Лучше уж бежать в темноте.
Стук стал таким громким, что вибрации от него пробегали по позвоночнику Аннабет. Словно кто-то бил по дну мира, пытаясь прорваться наружу. Она почувствовала, как стены по обе стороны расступились. Воздух посвежел – ну или уже не был столь сильно насыщен серой. Появился другой звук, ближе, чем глухая пульсация… звук текущей воды!
Сердце Аннабет бешено забилось. Выход был рядом, она знала это. Если им удастся вырваться из Поместья Ночи, возможно, они смогут оставить толпу порождений тьмы позади.
И она ринулась со всех ног вперед, что закончилось бы гибелью, не останови ее вовремя Перси.
– Аннабет! – Перси дернул ее назад в тот самый миг, когда ее нога коснулась обрыва. Она едва не рухнула в совсем не прекрасное далеко, но Перси успел схватить ее и сжать в объятиях.
– Все хорошо, – шепнул он.
Девушка прижалась лицом к его футболке, так и не открыв глаза. Ее била дрожь, но не только из-за страха. Объятия Перси оказались такими теплыми и успокаивающими, что ей захотелось стоять так вечно, под его защитой… но это желание было слишком далеко от реальности. Ей нельзя было позволять себе расслабляться. Нельзя еще больше полагаться на Перси. Он тоже в ней нуждался.
– Спасибо… – она мягко высвободилась из его рук. – Сможешь сказать, что перед нами?
– Вода, – ответил он. – Я все еще не смотрю. Не уверен, что это уже безопасно.
– Согласна.
– Я чувствую реку… а может, ров с водой. Он преграждает нам путь, течет слева направо по каналу, пробитому в скале. До противоположной стороны где-то двадцать футов.
Аннабет мысленно отругала себя. Да, она услышала течение, но даже не подумала, что могла выбежать прямо в него.
– Здесь есть где-нибудь мост или?..
– Не думаю, – сказал Перси. – И с этой рекой что-то не так. Прислушайся.
Аннабет навострила слух. За рокотом течения послышались крики тысяч голосов – вопли боли, мольбы о прощении.
– Помогите! – стонали они. – Это вышло случайно!
– Как больно! – выли другие. – Пусть эта боль прекратится!
Аннабет не нужно было открывать глаза, чтобы представить себе эту реку – черный соленый поток, заполненный подвергающимися пыткам душами, несущий их в самые глубины Тартара.
– Река Ахерон, – догадалась она. – Пятая река Царства Мертвых.
– Флегетон мне нравился больше, – пробормотал Перси.
– Река боли. Худшее наказание для падших душ – преимущественно убийц.
– Убийцы! – взвыла река. – Да, прямо как вы!
– Идите к нам, – шепнул другой голос. – Вы ничем не лучше нас.
Разум Аннабет затопили образы всех тех монстров, что она убила за прошедшие годы.
«То не было убийство! – возразила она. – Я защищала себя!»
Река в ее мозгу сменила тактику и показала Зою Ночную Тень, погибшую на горе Тамалпаис, куда она пришла, чтобы спасти Аннабет от титанов.
Она увидела сестру Нико, Бьянку ди Анджело, умершую во время схватки с бронзовым гигантом Талосом, и она тоже пыталась спасти Аннабет.