– Чушь! – отрезала Таппенс. – Неужто я похожа на девушку, которая влюбляется во всех подряд?
– Нет. Вы похожи на девушку, в которую все подряд влюбляются.
– О! – Таппенс немного растерялась. – Это комплимент?
– Само собой. Так вот что я хочу сказать. Предположим, мы не найдем Бересфорда… и…
– Да, ладно, говорите прямо. Я умею смотреть правде в глаза. Предположим, он… погиб. Так что же?
– Ну, и вся эта история так или иначе закончится. Что вы собираетесь дальше делать?
– Не знаю, – тоскливо ответила Таппенс.
– Вам же будет ужасно одиноко, бедняжке.
– Еще чего? – огрызнулась Таппенс, не любившая, чтобы ее жалели.
– Ну, а как насчет замужества? – спросил Джулиус. – Как вы на это смотрите?
– Естественно, я собираюсь выйти замуж, – ответила Таппенс. – То есть, если… – она замолчала, готовая откусить себе язык, но затем решительно продолжала: – …если я найду мужа, достаточно богатого, чтобы стоило все это затевать. Откровенно, а? И вы, конечно, презираете меня?
– Я никогда не презирал разумный подход к делу, – возразил Джулиус. – А какие размеры?
– Размеры? – с недоумением повторила Таппенс. – Вы имеете в виду рост моего избранника?
– Да нет. Какая цифра… ну, размеры дохода?
– Ах, это! Я… я как-то еще не пришла к окончательному решению.
– А как насчет меня?
– Вас?!
– Ага.
– Ни в коем случае.
– Но почему?
– Да говорю же вам, ни в коем случае.
– А я вас спрашиваю: почему?
– Ну, это как-то нечестно.
– Не вижу ничего нечестного. Так что ловлю вас на слове. Я вами дико восхищаюсь, мисс Таппенс. Я таких девушек еще не встречал. Вы же чертовски смелая. Я буду жутко рад, если смогу вам дать все, чего вы хотите. Скажите «да», и мы сейчас же смотаемся к лучшему ювелиру – выберем кольца.
– Не могу, – еле выговорила Таппенс.
– Из-за Бересфорда?
– Да нет же, нет же, нет!
– Тогда почему?
Но Таппенс только отчаянно мотала головой.
– Вряд ли вам удастся встретить кого-нибудь с большим количеством долларов в заначке.
– Ах, да не в этом дело, – еле выговорила Таппенс с нервным смешком. – Конечно, я вас благодарю и все такое, но лучше я прямо вам скажу: «нет».
– Может, сделаете мне одолжение – подумаете до завтра?
– А что толку?
– Но все-таки – подумаете?
– Хорошо, – покорно сказала Таппенс.
Всю остальную дорогу до «Ритца» они молчали.
Таппенс сразу же поднялась к себе в номер. После схватки с напористым Джулиусом она чувствовала себя совершенно обессиленной.
Сев за туалетный столик, девушка несколько минут смотрела на свое отражение.
– Дура, – пробормотала она наконец и состроила себе гримасу. – Идиотка. Все, чего ты хотела, все, о чем ты мечтала, – а ты только и сумела, что проблеять «не-е-ет», точно безмозглая овца. Такой случай не повторится. Чего еще ты ждешь? Хватай! Цепляйся обеими руками! Чего тебе еще нужно?
И, словно отвечая на этот вопрос, ее взгляд остановился на стоящей у зеркала небольшой фотографии в дешевой рамочке – Томми. Несколько секунд она пыталась сдержаться, но потом, оставив притворство, прижала снимок к губам и разрыдалась.
– Ах, Томми, Томми! – всхлипывала она. – Я так тебя люблю… А что, если я больше никогда тебя не увижу…
Через пять минут Таппенс села прямо, высморкалась и отбросила волосы с лица.
– Так вот, – сурово начала она. – Посмотрим фактам в глаза. Оказывается, я влюбилась… в глупого мальчишку, которому наверняка до меня нет никакого дела. – Тут она помолчала. – Во всяком случае, – продолжала она, словно возражая невидимому собеседнику, – если это и не так, мне на этот счет ничего не известно. Да разве он посмеет признаться? Я всегда презирала сентиментальность и вот – допрезиралась! Какие же мы все идиотки! Ну, да это я всегда знала. Осталось еще положить его фото под подушку и грезить о нем, не смыкая глаз. До чего же противно изменять собственным принципам!
Таппенс покачала головой, скорбя о своем малодушии.
– А что я скажу Джулиусу? Дурацкое положение! А сказать придется! Он же типичный американец и не успокоится, пока не выпытает у меня причину отказа. Интересно, было что-нибудь в том сейфе?
И Таппенс начала размышлять о вчерашнем вечере. Она перебрала в памяти все события – подробно и тщательно. Они каким-то образом перекликались с прощальными словами сэра Джеймса… такими непонятными…
Внезапно она охнула и побледнела. Глаза ее уставились в одну точку, зрачки расширились.
– Не может быть, – пробормотала она. – Это невозможно! Я просто сошла с ума…
Да, чудовищно… но все сразу становится ясным.
На миг задумавшись, она села и, взвешивая каждое слово, написала записку. Потом удовлетворенно кивнула, вложила ее в конверт и вывела на конверте фамилию Джулиуса. Потом прошла по коридору к его номеру и постучала. Как она и ожидала, никто не отозвался. Тогда она вошла и положила записку на стол.
Когда она вернулась обратно, у ее двери стоял мальчишка-рассыльный.
– Вам телеграмма, мисс.
Таппенс с рассеянным видом взяла телеграмму с подноса, вскрыла ее и вдруг вскрикнула. Телеграмма была от Томми.
Глухая чернота постепенно рассеивалась, и сквозь всполохи боли к Томми медленно возвращалось сознание. Когда он окончательно очнулся, то явственно ощущал лишь одно: страшную ломоту в висках. Он смутно чувствовал, что находится в незнакомом месте. Но где? Что случилось? Он закрыл и снова открыл глаза. Нет, это не номер в «Ритце»! И что у него с головой?
– Черт! – пробормотал Томми и попытался сесть. К нему вернулась память. Ясно, он в Сохо, в том зловещем доме. Со стоном он откинулся на спину, но сквозь неплотно сомкнутые веки пытался хоть что-нибудь разглядеть.
– Приходит в себя, – произнес кто-то над самым его ухом.