– На счет «один-два» ты пытаешься раскачаться вдоль забора, на счет «три» отрываешь руки, и я тебя забрасываю на стену, – быстро проговорила я и начала отсчет.
Юля неуклюже сделала мах ногой и качнулась в одну сторону, потом изогнулась и качнулась в другую.
– Раз!
Юля сделала мах другой ногой и так качнулась, что я еле удержала ее руки.
– Два!
Следующий взмах ногой – «три!» – я неимоверным усилием перевалила девушку через край забора.
– Повиси, – коротко шепнула я, перегнувшись и пытаясь разглядеть место приземления.
Юля не послушалась и резко выдернула свою руку из моей. Девушка сразу потеряла равновесие и рухнула за забор. Я тут же перекинула ногу и спрыгнула вслед за ней, приземлившись чуть в стороне.
Юля лежала ничком, обхватив ногу.
– Юля, ты цела? Где болит?
– Кажется, ногу подвернула, – прохрипела она, – и руку тоже больно.
– Попробуй встать, – сказала я и помогла ей.
Девушка поднялась, пошевелила ногой, потом стала ощупывать свою руку.
– Ой!
Мне было видно, как напряжено ее лицо.
– Нам надо до трассы дойти, – быстро сказала я, чтобы переключить внимание девушки с боли на решение задачи, – это около километра, там я машину оставила.
Юля здоровой рукой опять вцепилась в меня, и мы пошли.
У меня саднило колени, болел локоть и ломило левый бок, но я старалась не думать об этом. Юля тоже мужественно вышагивала, сильно прихрамывая и прижимая к груди правую руку.
Мы выбрались к машине. Я оглядела себя и Юлю, отряхнула нашу одежду и удивилась, что обошлось без потерь, все цело.
– Юля, ты не бойся, – сказала я, отключая сигнализацию, – у меня тут друг спит на заднем сиденье, он немного перебрал и отдыхает.
Я открыла переднюю пассажирскую дверь и чуть не свалилась от неожиданности – в нос ударил резкий запах рвотных масс. Юля зажала нос рукой и с ужасом смотрела на уделанный салон. Как же ехать, если я не то что сесть в машину, а даже рядом стоять не могу?!
– Сами сиденья чистые, – сказала Юля, заглядывая в салон, – если все окна открыть, то на ходу быстро проветрится, – сказала она, повернувшись ко мне и усаживаясь в машину. Лицо ее было очень бледным, на лбу проступили капли пота. Она откинула голову и закрыла глаза. Я понимала: ей больно, но она терпит.
Я собралась, мужественно обошла машину и, не дыша, уселась на водительское место. Руки и ноги действовали автоматически, голова занималась только контролем состояния стенок моего желудка. Машина сорвалась с места и понеслась по пустынной трассе. В открытые окна врывался свежий воздух, и постепенно ко мне возвращалась способность соображать на разные темы. Например, куда везти девушку? В травмпункт или к матери домой? Что делать с машиной и Александром?
– Я знаю, как здесь к Волге через Уселок выехать можно, – вдруг сказала Юля, открывая глаза. – Там все местные свои машины моют на бетонке.
– Показывай дорогу, – коротко бросила я, удивляясь, что думали мы об одном и том же.
Сложнее оказалось не коврики сполоснуть и спинки сидений оттереть, а самого Александра сначала из машины вытащить, а потом отмыть.
– Пиджак безнадежен, – констатировала я, осматривая вещь и выворачивая содержимое карманов здоровой рукой. – Вот пакет, – я показала на полку бардачка, – сложи его вещи, а пиджак просто выбросим.
– А рубашку? – спросила Юля, – ее можно сполоснуть.
– Придется, займись его вещами, – скомандовала я, протягивая ей пакет и радуясь, что девушка отвлекается от своих проблем, помогая мне.
Я привела салон в приемлемое состояние и посмотрела на Александра. Он лежал на травке, полностью мною раздетый. На кусте ивы я развесила сохнуть его рубашку, а брюки аккуратно сложила рядом. Из багажника я достала рулон бумажных полотенец, бутылку с водой и приступила к решительным действиям.
– А! О! – Александр дернулся, когда я стала медленно лить ему на лицо и грудь холодную воду. – Зачем? – хрипло спросил он, пытаясь отмахнуться от струи и сесть.
Он открыл глаза, посмотрел на меня, потом на Юлю, которая сидела на корточках у самой воды и держала в ней руку, медленно встал и тоже пошел к воде. Прыжок. Всплеск. Александр полностью скрылся в темной волжской воде, затем резко всплыл, перевернулся на спину и поплыл, делая сильные гребки.
– Вода! Класс! – крикнул мужчина абсолютно трезвым голосом. – Девочки, а вы почему не купаетесь?
– В другой раз, – ответила я, – мы спешим, выходите из воды!
Он неохотно вылез, я протянула ему одежду.
– Пиджак мы собираемся выкинуть, – сообщила я ему, кивая на кучку в сторонке, – его не отмыть. Рубашка мокрая, но уже не пахнет.
– Извините, что столько хлопот доставил, – сконфузился Александр, – чем искупить вину?
– Пока не знаю, – серьезно ответила я и перешла на шепот, – у нас времени нет, у девушки рука повреждена, ей срочно нужна медицинская помощь.
– Считайте, что она ее уже получила. По коням! – скомандовал он, застегивая рубашку и заправляя ее в брюки. – Клиника Филимонова. Вторая Парковая.
В клинике нас уже ждали. Еще в машине питерский хирург Александр Дронов осмотрел руку и ногу девушки и созвонился с приемным отделением.
– Думаю, что все будет в порядке, – сказал Дронов, когда Юлю увела медсестра на рентген, – сделают снимок, наложат гипс. Врачи здесь хорошие, девушка молодая и здоровая, организм справится быстро, – он взглянул на часы, – через пару часиков можно будет забирать домой.
– Это частная клиника…
– Даже не думайте о деньгах, – перебил меня Александр, – здесь работают мои друзья. Меня пригласили для обмена опытом. Вам, кстати, тоже медицинская помощь нужна, – без перехода заявил мужчина, – позвать врача?
– У меня йод в аптечке и пластырь, – привычно отказалась я от квалифицированной медицинской помощи.
– Давайте я все-таки вас осмотрю, – предложил он, – и мы по чашечке кофе выпьем. Вот мой временный кабинет, – он показал рукой на дверь с табличкой «Главный врач».
Фраза «по чашечке кофе» сломила мое сопротивление, и я послушно пошла за Александром.
Меня разбудил мягкий женский голос:
– Можете забирать свою красавицу. Она у вас молодчина!
Я открыла глаза и уставилась на девушку в белом халатике. Где я?
– Закрытый перелом правой лучевой кости запястья в типичном месте со смещением, – услышала я, как Александр зачитывает диагноз из медицинской карточки, – перелом нижней трети правой голени внутренней лодыжки без смещения.
Видимо, широко открытые глаза без слов передали Александру мой ужас, и он тут же положил на стол бумагу.