©Чалова Е., 2011
©ООО «Издательский дом «Вече», 2011
Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
©Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru)
Городок Лишем в графстве Суссэкс не может похвастаться известными историческими достопримечательностями. Нет здесь огромных мегалитов, загадочно расставленных неизвестно кем, когда и зачем. Ни один эксцентричный английский аристократ не выстроил рядом родовой замок и не населил его привидениями. Это просто один из многих британских городков, окруженных полями и дорогами. В Лишеме есть старый район – каменные двух– и трехэтажные дома, увитые многолетними плющами, с роскошными розами, цветущими в маленьких палисадничках. Каждое утро местные жители слышат колокольный звон, потому что на самой старой и узкой улочке городка стоит церковь восемнадцатого века – небольшая, с прекрасно сохранившимися витражами и старыми деревянными скамьями. На спинках и подлокотниках сидений темного дерева вырезаны львиные морды и лапы, гирлянды волшебных цветов, а кое-где дворянские гербы. У многих горожан и жителей окрестных поместий здесь есть свои места, на которых сидели еще их родители, деды и прадеды.
В прежние времена время текло медленнее, и долгими вечерами почтенные горожанки преклонных лет вышивали в дар церкви подушечки, чтобы не так жестко было сидеть на деревянных скамьях во время неспешных проповедей и преклонять колени в молитве. Слегка выцветшие и потертые плоды их рукоделия по-прежнему красиво смотрятся на фоне темного дерева; верой и правдой служат верующим. В наши дни пожилые леди занимаются спортом, ездят за границу и общаются в социальных сетях, а потому редко снисходят до рукоделия.
Вдоль главной улицы расположены магазинчики: «Одежда» (в мутноватой витрине просматривалась невероятная шляпа, бесформенный свитер и невнятная юбка в складку), «Обувь на заказ», «Бытовая техника», «Посуда» (все новые предметы уместились в одной витрине, а большую часть темноватой лавчонки занимали неполные сервизы времен королевы Анны, викторианское серебро, слегка потрескавшиеся статуэтки, вазы и безделушки прошлых эпох). Здесь есть паб, он называется «Белая лошадь» и украшен весьма традиционной вывеской: подкова и лошадиная голова. Когда зимой с холмов дует сырой ветер, вывеска скрипит и качается.
«Новый район», который вырос здесь во второй половине двадцатого века, не так уж сильно отличается от старого: двух-трехэтажные дома сложены из того же серого камня и с соблюдением всех английских особенностей: небольшие окна, довольно низкие потолки, к каждому дому примыкает садик.
В этом районе есть китайское кафе и итальянская пиццерия, школа, почта, стадион и прочие атрибуты цивилизации.
Но в целом городок прелестно патриархален и только вам решать, как оценить эту прелесть: как болото, где можно умереть с тоски, или как благословенно тихое и благополучное местечко.
День выдался ясный и холодный, но, к счастью, безветренный. Отправляясь из Лондона в путь с утра пораньше, Мири положила в багажник теплую куртку и перчатки. Надела вторые носочки и теперь, поеживаясь от морозца, мысленно хвалила себя за предусмотрительность. Сегодня в городе Лишем ярмарка, и вся центральная площадь заставлена лотками и машинами. Ее лондонский приятель, с которым они долго предвкушали эту поездку, свалился с тяжелой простудой, и теперь Мири бродила по рядам торговцев одна. Без Джона и его вечных шуточек не так интересно, но все равно, она была рада, что приехала сюда.
Ну-ка, это что такое? Мири с сомнением разглядывала китайскую ширму. Красивая, конечно, вещь… но состояние не очень хорошее, и вероятнее всего, это подделка. С ширмой соседствовали: патефон, пара шляпок пятидесятых годов (винтаж!), крашенный розовой краской страшненький комодик, бронзовые дверные молотки… Она взглянула на продавца. Типичный фермер: красные, не слишком ухоженные руки, обветренное лицо. Вон карман оттопыривается – небось фляжка у него там для сугрева. Да и фургончик рядом припаркован такой… характерный, вот и ящики в глубине видны, и земля кое-где прилипла.
– Скажите, а откуда у вас эти вещи?
Она сопроводила вопрос приветливой улыбкой, не желая сердить продавца.
Но тот, казалось, был не прочь поговорить. Мири слушала внимательно, потому что дядька говорил с каким-то пришепетыванием – то ли местечковый акцент, то ли зубы не очень удачно протезированы.
– Наследство это. Флора померла два с чем-то месяца назад, да… – неторопливо рассказывал фермер. – Моя старшая сестра. И так как у нее больше никого не было, то вещички нам велели забрать, потому что дом-то был не ее, понятное дело, арендованный. А уж барахла у Флоры полно было, она еще девочкой так умела комнату захламить, что мать прямо с ума сходила. Вот и потом тащила в дом всякую рухлядь… Что-то покупала, выменивала, бывало, и со свалки приносила.
Мужчина потер щетинистый подбородок и неуверенно взглянул на Мири. Та опять улыбнулась и кивнула, чтобы показать, что слушает.
– Так вот это ее вещи-то. Да… Уж мы с женой разбирались в ее домишке, разбирались… Кое-что дочка моя забрала, сервизы там… ложки. Молочник был серебряный, так это мать еще покупала… Жена себе бокалы оставила и кое-что из мебели. Одежду выбросили, там и смотреть было не на что, джинсы, куртки. Моя жена и не наденет такое… особенно кожу да с заклепками. Она всегда была с причудами, моя Флора.
Мири сжала губы, чтобы не захихикать. Она представила себе бабку в джинсах, косухе и с сигаретой. Шмыгнула носом. Наверняка Флора курила – отсюда и запах, которым пропиталась ширма.
– А уж эту рухлядь жена велела сюда свезти, – тянул фермер. – Сегодня постою тут, день потеряю, а потом отдам перекупщику, если никто не купит. А то, может, и выбросить придется.
Мири кивала. Конечно, из извечной бережливости он сам поехал на эту сельскую барахолку, ведь сейчас зима и у фермеров не так много работы, как летом. Англичане умеют считать деньги, хотя такими крохоборами, как французы, бывают редко.
Мири стянула перчатки и принялась перебирать и ощупывать вещи. Все-таки удивительно, что ее талант распространяется только на драгоценные камни. Она, конечно, кое-что понимает и в другом антиквариате, но лишь на уровне приобретенных знаний. За время учебы в Сорбонне Мири перечитала кучу книг и обошла немало музеев и барахолок. Но чутья на мебель у нее так и не появилось. Вот Антуан – другое дело. Она вздохнула, вспомнив однокурсника: очкастого и круглолицего Антуана. У него сейчас крупный антикварный магазин в Париже и еще один в Лионе… а когда они ужинали вместе в прошлое Рождество, он что-то говорил о планах расширения бизнеса в Швейцарию. Такой стал солидный и важный, костюмы носит дорогие. Женился на девушке из хорошей семьи – среди ее предков насчитывалось несколько поколений банкиров. Естественно, взял неплохое приданое. Сейчас у него две маленькие дочки. В прошлую встречу Антуан с гордостью показывал ей фотографии: смешные такие девчонки, с круглыми рожицами и курносыми носиками, похожие на отца. А студентами Мири и Антуан вместе лазили по Блошиному рынку в Париже. Антуана уже узнавали перекупщики и порой кричали: