Какая, к чертям, слава в такой вонище?! Как вообще можно что-то писать, когда без конца свербит в носу и чих донимает?! Он пробовал работать на выезде, но начальство тут же его уловку считало. Пригвоздило начальствующей дланью по столу и велело сидеть на месте и не мотаться, как дерьмо в проруби.
Если честно, Володя Новиков всерьез подумывал о возвращении в свою газету. Пару дней назад у него заночевала Лялька, выполнявшая роль лазутчицы в его доме. Так вот, она доверительно шептала, что главный хоть и повыпендривается для порядка, но назад его непременно примет. Но для начала придется Володьке все же походить в стажерах. Такое вот ему наказание уготовано за бегство.
В каких стажерах?! Ну, в каких стажерах, если ему и так денег ни на что не хватает? За квартиру отдай, пожрать купи, новый галстук тоже за так никто не даст, а без него Новикову ну никак не появиться на модной вечеринке, куда его пригласили в ближайшую субботу.
– Нет, в стажеры, Ляля, я не пойду, – замотал он головой категорично. – Пошел он знаешь куда со своим заманчивым предложением?
Лялька уточнять не пожелала, отдавшись целиком и полностью неромантическому, на его взгляд, занятию исследования его родословной. Она обложилась коллекцией Володиных фотоальбомов, без устали переворачивала страницы, без конца охала, ахала и выражала беспричинное восхищение.
– А это кто, Вова? А вот этот? Ой, как на тебя похож! – щебетала она, чем чрезвычайно начала Новикова раздражать уже через десять минут.
Похожим на него оказался мальчик, живший когда-то по соседству. Потом еще и еще один. Новикову это надоело, и он без обиняков предложил Ляльке прекратить заниматься ерундой и поскорее прыгнуть к нему в койку. И снова с ее стороны последовало безоговорочное согласие. Так что…
Так что сегодняшний день у него не задался не только из-за специфического запаха, отравляющего ему жизнь и сводящего на нет его творческие порывы. Но и по причине жесточайшего недосыпа и еще чуть-чуть похмелья.
– Мне нужна от тебя бомба, Новиков! – надрывался с самого утра начальник, пожелавший видеть Володю тотчас, как он явится. – Бомба!!! А ты что несешь?!
– Что?
Володя старался смотреть в водянистые глаза шефа уважительно и проникновенно. Но подозревал, что выходило у него не очень, поскольку тот с каждой минутой распалялся все сильнее.
– А ты несешь херню, Новиков!!! Полную херню!!! Все это… так неубедительно, по-идиотски! Вот смотри, что ты пишешь…
И, нацепив стильные очочки на мясистый нос, босс принялся зачитывать одну из последних его заметок, будто Новиков внезапно утратил память и не помнит, что он сдал пару дней назад в печать.
– Ты слышал?! – прошипел начальник.
– Да.
– Что скажешь?
– Так это… Это же вранье, потому и выходит кургузо.
– Вранье??? Вон ты как заговорил, умник?! Вранье… А где же нам правды на всех набраться, а?! Думаешь, женские журнальчики печатают сплошь невыдуманные истории?! Думаешь, весь гламур на правде ткется?! Идиот!!!
Новиков на идиота не обиделся, потому что согласен был с такой оценкой на сто процентов. Особенно сегодня, с больной своей головушки.
Он и правда идиот, раз ушел с прежнего места работы. Прельстился солидностью издания, его масштабностью, большими заработками. А что вышло? А на деле вышли одни понты, блин!
Из шести страниц текста правды – настоящей правды, о которой он привык писать кратко, но интересно, – было процентов десять. Все остальное сплошной вымысел. Лабуда для пенсионерок и домашних хозяек. Причем писалось все это языком непрофессиональным, с точки зрения Новикова, и больше походило на страницы детективных романов, нежели на газетное издание.
Он врать в работе не умел, потому что не умел… сочинять небылицы. А с него требовали. А он не мог.
– Так и будешь сидеть на копейках, – посмеялся над ним сосед по прозрачной клетке. – И станешь ты у нас вечным нищим правдорубом, Вован!
Может, правда стоит вернуться, а? Пускай даже и стажером, разницы в оплате с нынешней работой никакой. Статус и гордость, конечно, задеты, но…
– Новиков! – заорали от входа. – К тебе тут посетители!
Он нехотя скинул ноги с системника, натянул ботинки, кое-как пригладил волосы, заправил под ремень выбившуюся, смявшуюся от бездеятельного покачивания в кресле рубашку. И поплелся на выход.
В фойе, складским противным запахом не отличающемся от остальных помещений, его ждали трое.
Длинноногий красивый мужик, посматривающий чуть свысока, молодая привлекательная женщина с бледным лицом и рассеянной улыбкой. И мальчишка-подросток, мгновенно, как его увидел, вперивший Новикову в переносицу взгляд подозрительный и дерзкий.
– Чем могу?.. – Владимир галантно склонился в полупоклоне перед женщиной, едва тронул ее пальчики губами.
– У нас к вам весьма и весьма необычное дело, – начал красавчик, гневно дернув ноздрями.
Ага, стало быть, девочка его, тут же смекнул Новиков. И захотелось вдруг его позлить, такого прекрасного и великолепно упакованного.
– Да, да, слушаю, – улыбнулся он, но не всем, а снова только ей.
– Понимаете… – девушка смутилась еще больше, виновато зыркнула на красавчика, щечки ее порозовели. – Дело может показаться вам на первый взгляд совершенной нелепицей.
– О! – подбодрил он, чуть тряхнув ее ладошку. – Я люблю всякого рода нелепицы. В них, знаете ли, порой столько интриги!
– Думаю, тут тоже без интриги не обошлось, – встрял мужик и начал теснить свою милашку от Новикова ближе к подростку. И тут же с места в карьер стал рассказывать: – Некоторое время назад в вашей газете… В той газете, где вы раньше работали…
– Понял я, – недовольно сморщился Новиков, ну не столь уж он бестолковый, хотя, может, и не такой красивый. – Точнее!
И они, словно он махнул дирижерской палочкой, принялись перебивать друг друга и нести черт-те что!
Володя Новиков недоуменно переводил взгляд с одного лица на другое и поначалу даже не понимал, о чем речь. Потом заставил их замолчать и попросил поочередно отвечать на его вопросы, которых скопилось за время их хорового нестройного рассказа прорва просто.
– Итак, я понял, – звонко шлепнул он в ладоши. – Вас интересует судьба женщины?
– Какой?! – Лица всех троих мгновенно вытянулись.
– Той, что приходила ко мне в редакцию? Александра, кажется. И фамилия у нее такая… ершистая…
– Ершина! – выпалила девушка и тут же заторопилась. – Но только судьба ее нам известна.
– Да? И какова она – судьба ее? – Новиков вежливо улыбнулся в милые растерянные глаза прелестницы.
Ему, конечно, плевать было на ту бабу, которая просто вынесла ему мозг пару месяцев назад. Ходила и ходила к нему, ходила и ходила, он потом прятаться от нее уже стал, обороняясь высоким бюстом лазутчицы Лялечки. Бюст у той любую оборону мог бы держать.