— Вот девушку в полушубке, пожалуй, тяжелее найти, чем бомжа, которые, по определению Сережи, публичнее и консервативнее, чем депутаты Госдумы. Девушки иногда выходят из домов и никогда в них больше не возвращаются.
— Я понимаю. Но, мне кажется, мы однажды просто встретимся, и я ее узнаю. Мне везет на хороших людей.
Дина и Константин Николаевич посмотрели на Катю задумчиво и внимательно. В их взглядах была чуть заметна доля сомнения.
После обеда Топик уснул на диване, а вся остальная компания пошла дышать свежим воздухом.
— Я нашла вашу Оболенскую, — тихо сказала Дина, когда Катя ушла немного вперед.
— Серьезно? И как она?
— Странно. Немыслимо. Она — самая востребованная в светских кругах колдунья.
— Черт знает что! — пробормотал профессор и вдруг воскликнул: — Ой! Я забыл дома трость!
— Нет! — звонко рассмеялась Катя. — Оглянитесь.
Они оглянулись и увидели Чарли с тростью в зубах, пес приветливо смотрел на профессора шоколадными глазами.
— Спасибо, — Константин Николаевич взял трость и серьезно сказал псу: — Ты по-собачьи дьявольски красив.
Катя поежилась.
— Я замерзла. Вы погуляйте, а я в дом пойду, камин растоплю. Можно, Константин Николаевич?
— Катюша! Зачем вы спрашиваете? Вы же здесь хозяйка.
Он посмотрел ей вслед с бесконечной нежностью и повернулся к Дине:
— Ну, и как она колдует, эта Оболенская?
— Неплохо. Я бы даже сказала, хорошо. Она — сталкер.
Катя вбежала в дом, разожгла в камине дрова, втянула носом их свежий пряный запах и от избытка беспричинного счастья громко вздохнула. И тут услышала рядом такой же вздох, словно эхо. Она повернула голову и встретилась взглядом с Чарли. Катя тихонько засмеялась, прижалась лицом к лохматой голове с холодным носом и прошептала:
— Мы с тобой бродяжки. Бродяжки-дворняжки. Я люблю тебя. Ты по-собачьи дьявольски красив.
* * *
Бесплодный разговор, измучивший всех его участников, длился больше часа. Ирина велела отменить прием и назначить клиентам другое время. Сергей и Слава чувствовали себя уже не идиотами, а использованными футлярами от идиотов. Их знание законов, методов ведения следствия, способы допросов — все это вдруг оказалось танцами не под ту музыку. Ирина ничего не отрицала. Она сама показала фотографию Галины Ивановой, объяснила, в чем состояло ее вмешательство.
— Ее муж был мерзавцем. Он истязал и насиловал ребенка несколько лет. Девочка жаловалась матери. Но та от ужаса и страха перед общественным мнением подавила в себе те центры мозга, которые помогли бы ей оценить ситуацию. Я их просто оживила.
— Но вы передавали ей этим… телепатическим способом, чтобы она пошла домой и убила мужа? — строго спрашивал Слава.
— Конечно, нет, — пожимала плечами Ирина. — А если бы внушение было, вы что, можете это проверить, предоставить суду доказательства, найти улики? Я буду откровенной. Я всего лишь женщина, мать, и какие-то события вызывают у меня достаточно сильные эмоции, вот они в некоторой степени, вероятно, могут передаться клиенту.
— Вероятно! — воскликнул Слава. — Да если вам захочется мочить всех подряд, из вашего предбанника выйдут ряды домохозяек, которые натворят такого, что профессиональным террористам и не снилось.
— Слава, не увлекайся, — прошептал Сергей.
Ирина покачала головой.
— Нет. Никаких преступлений против жизни и здоровья граждан. У экстрасенсов есть кодекс чести, и я знакома с Уголовным кодексом.
— Ну, конечно, — пробормотал Слава. — Вам в голову наблюдателей не поставишь.
— Ладно, — вмешался Сергей. — Мы, кажется, пошли по пятнадцатому кругу. А мне что вы скажете, Ирина Анатольевна? У нас как раз есть заключение эксперта, свидетели, заказчица вычислена из числа ваших клиентов. Она, судя по всему, пойдет на признание.
Ирина, чуть нахмурившись, взглянула на снимок Кати и Вали Гришиной, которые безмятежно смеялись, сидя на диване.
— И кто же ваш эксперт, если не секрет?
— Совсем не секрет. Это известный психиатр, профессор Тарков.
— Замечательный эксперт, — улыбнулась Ирина. — Таких умных и талантливых медиков, наверно, и нет больше.
— Конечно, нет, — охотно поддержал ее Слава. — Остальные клиентов у вокзалов ловят и ручку золотят.
— Остроумно, — холодно сказала Ирина и вновь посмотрела на Сергея.
— Заведите уголовное дело о причинении вреда здоровью. Пусть пострадавшая, как положено, напишет заявление, заказчица признается, эксперт даст оценку совершенному преступлению. И все. Ничего сложного. Я действительно по заказу клиентки водила эту Катю по холоду раздетой почти сутки. Она не ела, не пила, не знала, куда идет, но врачи больницы должны подтвердить, что на ней не осталось ни царапины, ни обморожений, у нее даже насморка не могло быть.
— Какой насморк! — возмутился Сергей. — Она страдала, вы ей душу надорвали.
— У Кати была душа нежного, залюбленного ребенка. Ее душа просто повзрослела.
— Может, ей спасибо вам сказать?
— Нет, что вы. Я действовала против нее. Если она напишет заявление, обвиняя меня и свою подругу, которая, кстати, тяжело больна отчасти из-за вины и раскаяния, то я, разумеется, не буду прятаться от суда. Вопрос материальной и моральной компенсации без суда тоже рассматривается.
— Вы не принимаете нас за шантажистов и вымогателей?
— Вы меня, как личности, пока не интересуете. Просто я помогаю вашему интеллекту найти логичные решения. Похоже, мы обо всем поговорили. — Ирина взглянула на часы. — Кстати, вы всегда перед своим приходом к подозреваемому сначала подсылаете девушку под видом клиентки?
— Какую еще девушку? — туповато спросил вконец замороченный Слава.
— У вас была девушка? — Сергей даже приподнялся со стула. — Красивая, с глазами такими, волосами и вообще?
— Да, описание точное. Зовут ее Дина Петренко. Пришла по рекомендации поп-звезды.
— Вот чертова девка! — в сердцах выругался Сергей. — Это моя приятельница, партнерша. В общем, она заказывает расследование, а сама вечно лезет поперек него. Всегда раньше меня приходит!
— И ты знаешь, почему? — влюбленно уставился на Сергея Слава. — Потому что ты дьявольски хороший сыщик.
— Пошел ты! — отмахнулся Сергей.
— Пожалуй, мы оба пойдем, — не обиделся Слава. — Пока тебя в кролика не превратили, а меня в морковку. Мы с вами еще свяжемся, Ирина Анатольевна. Постарайтесь нас запомнить.
Ирина проводила взглядом мужчин до двери, а потом негромко окликнула:
— Одну минуту. По какой статье пойдет Иванова?
— Умышленное убийство.