– Зато с вашей стороны практически признание!
– Ничего подобного! Я хотел сказать, что вы не могли найти, потому что я не прятал, я не убивал дядю!
– Прятали. Сначала к себе в карман. Затем в своей комнате…
Комиссар в очередной раз блефовал, как они условились с Реми, – логика подсказывала им именно такие ходы. Они просто поставили себя на место секретаря: в тот момент он действительно не мог выйти ни во двор, ни тем более за пределы усадьбы – стало быть, прятал улику в доме и уж как пить дать в своей комнате.
Секретарь выглядел, прямо скажем, плоховато. Лицо его словно разложилось на фрагменты, как в кубистской картине, и он, как ни силился, никак не мог собрать его воедино.
– Но мы вашу комнату не обыскали в день смерти Ларю – оснований вас подозревать не имелось на тот момент… И вы, опасаясь, что обыск может состояться на другой день, перепрятали этот бутафорский нож с пластиковой кровью в саду!
– Неправда! – закричал секретарь.
Но всем присутствующим стало ясно, что это правда.
Комиссар хотел ответить, но тут вступила Марион.
– Боже мой, Фредерик, как ты мог! – гневно посмотрела на него вдова.
Секретарь не ответил, вжавшись в кресло.
– Как он мог? – подхватил Реми. – Действительно, вопрос не пустой! Фредерик должен был быть уверен наперед, что останется наедине с дядей. И для этого ему требовалась помощь сообщника. Или сообщницы…
Детектив снова обвел лица присутствующих строгим взглядом. Лица дрогнули. Нет, вовсе не обязательно потому, что были виноваты! Но подозрения – страшный груз. И опасный. Напридумывают чего-нибудь сыщики – век не отмажешься! Это понимали все, потому и содрогнулись.
Реми еще разочек, для пущего эффекта, обвел всех суровым взглядом. Затем остановил его на Марион.
– Эту роль взяли на себя вы, не так ли? Ваш обморок послужил гарантией отвлечения от кабинета еще троих человек: двое мужчин несли вас в спальню, а Мелани озаботилась нашатырем. А поскольку Элоди действительно ушла домой…
– Слава те господи! – прошептала та.
– …То оставался еще Кристиан, которого Фредерик отправил осматривать дом снаружи. Но без вашей помощи, Марион, секретарь-племянник никогда бы не справился с подобной задачей! Вы обморок изобразили…
– Я?! – задохнулась Марион. – Изобразила?
– Конечно! Фредерик бы ни за что не взялся за это дело, не будучи уверенным в вашей поддержке! Не знаю, любовь там у вас или вам просто захотелось денежек и свободы (вы ведь оба наследуете весьма существенные суммы!), но вы сговорились. И одноклассник этот был частью плана – поводом убедить писателя пойти на розыгрыш! Вы нарочно пригласили его на свидание, а Фредерик сделал фотографии, которые затем…
– Ты, ублюдок! – закричала неожиданно Марион. – Ты говорил, что никто, никто никогда не догадается!
Она смотрела на Фредерика с такой ненавистью, что усомниться в ее чувствах к секретарю не приходилось. А Реми-то думал, что «голубки влюбленные» пошли на преступление не только ради денег, но и ради нежных чувств… Выходит, нет. Каждый играл за себя, и сговор был чисто деловым.
– Дура! Они же блефуют! Кретинка, ты что, не понимаешь?! Ты все испортила!!!
– М-да… – посмотрела Мелани на красавицу. – Я всегда чувствовала, что эта красотулька – порченое яблочко!
– А тебе больше всех надо, – с презрением отозвалась Элоди. – Мужика тебе не хватает, Мелани, – меньше б совала нос в чужие дела!
– Ох уж эти бабы! – вздохнул Кристиан, отворачиваясь от двух служанок и переводя глаза на Марион. – А ты… Знаешь, я даже рад. Мозги встали на место. Ты так красива, куколка, что мысли у меня грешные появлялись, признаюсь… Да только трахнуть тебя – это все равно как манекен целлулоидный!
– Мудак! – отозвалась нежная роза Марион.
Поднялась перепалка.
Комиссар встал.
– Господа, – провозгласил он, – вы получили ответы на свои вопросы. Дальнейшее обсуждение – это уже ваше частное дело. Мы свой долг выполнили: нашли убийц и в данный момент мы намерены их арестовать…
Марион бросилась к двери. Фредерик проводил ее презрительным взглядом и протянул руки комиссару, который быстренько окольцевал их наручниками.
В дверях красавица наткнулась на двух полицейских с бесстрастными лицами, преградивших ей путь.
– …Ну что, камарад, ты был полностью прав! – произнес Ив Ренье, когда они с Реми и Ксюшей вышли из особняка.
Некоторое время они смотрели, как Марион и Фредерика усаживают в полицейские машины.
– Сейчас допросим этих двоих и дело быстренько закроем! – довольно произнес комиссар.
– Они опомнятся и будут отпираться, Ив. А доказательств у нас, по большому счету, нет, – один блеф.
– Э, вот тут уж ты можешь полностью довериться мне: так начнут поливать друг друга, что доказательств будет у нас выше крыши! Хорошо, что они не оказались влюбленной парочкой… Я этого не ожидал… Признайся, ты тоже?
– Не ожидал, – честно ответил Реми. – Это могло бы хоть как-то облагородить их преступление… Но секретарь так искусно прикидывался влюбленным-смущенным, что я ему поверил!
– Про красотку не забывай: они ведь с племянничком сговорились, вместе спектакль разыгрывали! Он такой влюбленный, а она такая невинная… Эх, и как же это писатель лоханулся! Ладно мы с тобой купились, но он-то как? Он ведь вроде как знаток женских душ!
– «Властитель», – сообщила Ксюша. – Так пишут на его обложках.
– Чего? – не понял комиссар.
– «Властитель женских душ», – невесело усмехнулась Ксения. – Которого отдельно взятая женская душа с легкостью обвела вокруг пальца.
– Сапожник без сапог, одним словом… – подытожил Ив Гренье. – А по мне, так лучше, что никакого романчика у Марион с Фредериком нет! Быстрее их вытрясем: им ни к чему покрывать друг друга.
– Выходит, «тайны запертой комнаты» тут и не было… – огорченно произнесла Ксюша.
– Не было, мон кёр [9] , – ответил Реми.
– Как это не было?! – не согласился комиссар. – Была она, тайна! Но чудес не существует, и преступник должен был каким-то образом убить жертву! А «запертая комната» – это лишь трюк иллюзиониста, милая Гзенья… Благодарите вашего супруга, он отлично размотал этот трюк!
– Это Ксю надо благодарить, – заявил Реми. – Она сразу поняла, что Марион комедию ломает. Без ее подсказок я бы, наверное, не дошел до конца…
– Ну, голубки мои, значит, вы оба хороши! – усмехнулся Ив.
– А все-таки жалко… Когда узнаешь разгадку, то тайна пропадает! – вздохнула Ксюша.