— Я тоже хочу послушать.
Потыкавшись-помыкавшись, Кульчицкий так и не смог с ходу припомнить какой-нибудь анекдот, так что Андрею пришлось прийти на помощь невольно подставленному коллеге.
— Анекдот был такой: «Сын-второклассник подходит к папе и спрашивает: «Как правильно пишется? "КакаЕшь", или "КакаИшь"?» — «А тебе зачем?» — «Да вот, хочу девочке Тане, с первой парты, любовную записку написать». — «Не понял? И что ты там хочешь написать?» — "Таня, какаишь ты красивая!"»
— Смешно… Слушай, Андрей, а где у нас сейчас Афанасьев? Я сейчас припарковался, смотрю: а «пепелаца» на стоянке нет. Я у молодого спрашиваю, а он ничего толком ответить не может. Посылает…
— Неужто посылает? Рановато Коля задембелевал.
— Тьфу на тебя… К тебе посылает.
— А зачем вам «пепелац»? — насторожился Мешечко.
— Да у моей тачки сегодня с утра чего-то мотор барахлит. Хотел попросить Сергеича посмотреть.
— Я его два часа назад как отправил в адрес Гурцелая. Там у джипа… м-м… короче, колесо спустило. А клиент опаздывал на деловую встречу.
— Вообще-то, это его проблемы, — недовольно проворчал Жмых. — Мог бы и такси вызвать. А тебя, Андрюха, тоже не поймешь: то ворчишь, что Гурцелая задрал своими капризами, то по первому требованию предоставляешь ему оперативный транспорт.
— Да был бы транспорт, а то… И вообще: может, мне просто захотелось морально унизить Анзори Паатовича вынужденной поездкой в «Газели»?
— Ладно, когда Афанасьев вернется, пусть зайдет. Я буду у себя. — Павел Андреевич вышел из кабинета.
— Книгу верни, — потребовал Кульчицкий.
— Олег Семеныч, пять минут. Я только до оперской дойду, копию себе отксерю.
— Зачем?
— Затем, что они еще «пожалеют о том, что мне сделали»! — хохотнул Мешок.
* * *
В начале одиннадцатого переобутый на переднюю левую ногу джип с утренней компанией внутри возвратился во двор хозяина. В свете последних так называемых тревожных событий так называемые меры безопасности со стороны «гоблинов» были усилены.
Так что в подъезд сначала метнулся Холин. На своих двоих поднялся на этаж объекта и, «убедившись, что всё чисто», передал по скрытоносимой радиостанции:
— Ильдар! Всё в порядке, можете заходить.
Гурцелая в сопровождении Джамалова выбрался из машины, и они, не сговариваясь, резво проследовали в подъезд. В свою очередь и Дживан заметно бойчее, чем в прежние дни, отбуксировал джип — со двора и от греха подальше. Судя по суетливо-неуверенным телодвижениям персонального шофера Анзори Паатовича, впившаяся в мишленовскую резину черная стрела произвела на него неизгладимое впечатление.
Лифт в доме был хотя и модернизированный, но «старорежимный»: чтобы попасть в кабину, сначала требовалось открывать внешнюю «клетку», а уже затем распахивать внутренние створки. Проделав эту нехитрую процедуру, Ильдар и Гурцелая начали движение вверх, на четвертый этаж. Как вдруг…
«Стоп-машина!»
Лифт неожиданно остановился.
Одновременно в кабине погас свет.
— Твою мать!
— Э-э… Ильдар, что-то случилось, да?!
— Что э-э? А я откуда знаю?! — В кромешной темноте Джамалов нашарил кнопки и принялся нажимать все подряд: безрезультатно. — Ни хрена не видно! — Порывшись в карманах, он достал зажигалку и, подсвечивая, втопил кнопку «Вызов»: никакой реакции. — Все ясно: лифтерша в декрете — заходите через год… Блин, хотя бы какая сволочь сообразила на день рождения «Зиппо» подарить!
Отчетливо послышался звук спускающихся по лестнице шагов.
— Гришка, надеюсь, это ты? — запросил по станции Ильдар.
Через пару секунд совсем рядом с кабиной раздался взволнованный полушепот Холина:
— Я это, я! Не ори на всю Ивановскую! Что там у вас?
— Вопрос преоригинальный. Сам не видишь?
— Не вижу. По всей лестнице свет вырубился.
— Гриша, мы тут застряли, да! Делай что-нибудь, дарагой! Вынимай нас отсюда, да! — жалобно запричитал Гурцелая.
И в этот самый момент откуда-то сверху раздался громкий, раздражающе-неприятный звук скрежета металла о металл. Вслед за этим «замурованные заживо» почувствовали небольшую вибрацию в верхней части лифтовой кабины.
— Ильдар, что это? — испуганно спросил Анзори Паатович.
Джамалов шикнул, тревожно вслушался и некоторое время спустя ответил ровным, безо всякого намека на эмоцию голосом:
— Я не хочу показаться человеком, приносящим дурные известия, но у меня такое ощущение, что нам хотят перекусить трос. Слышь, Гришка? [10]
— Слышу.
— ЧТО?!!! — возопил Гурцелая, выпуская «нежданчика».
— «Да погодите вы, святой отец!» Гришка, у тебя ствол есть?
— Откуда? Приказ по Главку читал? С этого квартала табельное оружие только старшим смены. А с утра старшим, если помнишь, был ты.
— Вот, блин, что такое не везет и как с ним… Тогда, на правах старшего, мой тебе приказ: в одиночку не лезь! Срочно вызывай подмогу. Может, за те пятнадцать минут, что наши будут добираться до адреса, эти уроды все-таки не успеют?
После этих слов с Анзори Паатовичем случилась форменная истерика:
— Какие пятнадцать минут?!! Мы сейчас упадем!.. Они убьют нас! Вы… вы обязаны меня защитить!!!
— Да помолчи ты! — рявкнул Джамалов и отвесил клиенту хлесткую затрещину. Гурцелая захлебнулся своими воплями и ошалело уставился на вконец оборзевшего мента. — Извини, брат, ничего личного. Просто вынужденная мера. В нашей ситуации главное не паниковать, — миролюбиво объяснил свою дерзость Ильдар.
— Анзори, не дрейфь! — успокоил из темноты Холин. — Лифт, по определению, не может упасть. Специальные ловители, разработанные еще Отисом, позволяют удерживать кабину, как в случаях обрыва, так и…
— А может, ты потом прочтешь нам лекцию?! — сердито перебил его Ильдар. — Это там, у них, на Западе, не может. А здесь, у нас, к тому же в старом фонде, возможно всё. Помнишь, в 2006-м на Большой Зелениной, точно в такой ситуации, лифт в шахту ухнул?
— Это когда еще трем человекам кости напрочь перемололо? Помню, конечно.
— Господи, да делайте же что-нибудь!!!
— Ладно, мужики! Я все-таки рискну, поднимусь, — «принял решение» Холин.
— Гришка, бога ради, осторожней! Башку не подставляй. В конце концов, два трупа всё чуть лучше, чем три. Если что, Светку, девок моих по мере возможности не забывайте!