Конспиративная квартира представляла собой гигантский, даже по старорежимным меркам коридор, по правой стороне которого шла глухая стена, а по левой выстроились шесть дверей подряд. Все они были без опознавательных табличек-знаков. И все в данный момент были закрыты.
— Идем по порядку, — начал мини-экскурсию Андрей, ведя Ольгу в конец коридора. — Здесь кабинет начальника. Это серверная. Далее оружейка и «секретка». Кабинет, который я делю с Олегом Семеновичем. Кладовка, она же гардеробная. Общая оперская.
Сразу за оперской коридор делал правый поворот на девяносто градусов.
— Соответственно, там, в конце коридора, комната отдыха, — пояснил Андрей. — Она же кухня, она же курилка. Там же отхожие места и душ.
— Ого! Даже душ имеется?
— Имеется. Правда с горячей водой у нас вечная напряженка: она как бы и есть, но ее почему-то постоянно нет… Итак, Ольга, вы готовы начать знакомство с личным составом?
— Вроде да.
— Тогда вперёд! — скомандовал Андрей и, толкнув ногой дверь, зычно скомандовал: — Господа офицеры!..
…В уже знакомой нам комнате в этот час находились четверо сотрудников. Двое из них — Наташа Северова и Тарас, — сидели за компьютерами, но при этом занимались вещами перпендикулярными. Если Наташа, ожесточенно колотя по клавиатуре, явно фиксировала нечто служебное, то вот Тарас, пользуясь отсутствием начальства, беззастенчиво вёл переписку с многочисленными подругами из социальных сетей. Вучетич в своём углу колдовал над разобранной радиостанцией. Женя Крутов сосредоточенно «работал иглой», сшивая материалы архивного дела.
На возглас Андрея все четверо дружно повернули головы и уже в следующую секунду Вучетич и Тарас подскочили с мест, шутливо вытягиваясь во фрунт. При этом Тарас, реагируя на появление Ольги, произнес растянуто-восхищенное «Вау!», рефлекторно пытаясь свернуть страничку на экране монитора. Крутов нехотя поднялся вслед за ними, но при этом смотрел на Ольгу также с интересом. Одна лишь Наташа осталась сидеть, с места буравя новенькую оценивающим взглядом.
— Прошу знакомиться: капитан милиции Ольга Николаевна Прилепина. Будет стажироваться на должность старшего оперуполномоченного… Тарас, будь любезен, верни нижнюю челюсть в исходное положение, а то у тебя сейчас слишком идиотский вид. И перестань насиловать «мышку», я и так знаю, что у тебя там открыто.
— Здравствуйте! — коротко поздоровалась Ольга, бегло оглядывая народ и окружающие декорации.
— Здрасьте-здрасьте, — фыркнула с места Северова.
Новенькая не понравилась ей сразу — уже одним лишь тем, как преувеличенно-заинтригованно вперились в неё все, без исключения, «гоблины-самцы». Хотя смотреть там, по мнению Натальи, особо было и не на что: не лишённая приятности («но не более того!») мордашка, абсолютно неуместное каре («обычная коротая стрижка, — с её-то глазищами! — смотрелась бы куда более эффектно»), не самая выдающаяся грудь («у меня побольше будет!»). Плюс — самоуверенный («чересчур самоуверенный для первого появления на новом месте!»), даже где-то дерзкий взгляд. «А ногти! Это же просто кошмар! — с презрением профессионала заключила Северова. — Ей что, вообще неизвестно о существовании педикюра?»
Между тем Вучетич, приветливо улыбаясь, подошел к Ольге и протянул ей руку:
— Виталий Алексеевич. Можно просто Виталий. Э…э… язычок. Вы позволите?
— Что?
— У вас на сумочке язычок от молнии отломался, — показал глазами Вучетич. — Давайте починю. У меня, кажется, было что-то похожее.
— Ой, и правда! А с утра еще на месте был, — подрастерялась Ольга. — Это, наверное, в метро…
— Виталя у нас в отделе навроде Левши, — пояснил ей Мешок. — Ремонтирует, рационализирует, выводит из строя и вводит обратно. Починяет примуса и подержанные иномарки. Паяет всё, что паяется, лудит всё, что лудится…
Очухавшись, к новенькой подскочил Тарас и, среагировав на автоматически протянутую руку, не пожал оную, а неожиданно чмокнул в запястье.
— Тарас! Шевченко! Чертовски приятно!
— Мудит, всё, что мудится. Тупит, всё, что тупится, — пояснил Вучетич с предыдущей интонацией начальника.
Шевченко бросил на него недовольный взгляд:
— А вы, молодой человек, попридержали бы язык! И, в самом деле, займитесь-ка лучше язычком.
Виталий, усмехнувшись, возвратился на свое место, положил Ольгину сумку на стол и принялся рыться в ящиках в поисках «чего-то похожего».
— Безумно рад! — снова обратился Шевченко к Ольге. — По первости, пока не обзаведетесь полноценным рабочим местом, готов разделить с вами служебный стол. Будем, так сказать, работать в тандеме.
— А «Шевченко» — это что, прозвище такое?
— Обижаете, я на самом деле Тарас Шевченко. Поэт-песенник. Хотите, могу служебное удостоверение показать?
— Ты мне лучше сопроводиловку по Айрапетяну покажи, — вмешался Андрей. — Шеф лютует. Говорит, ему в убойном всю плешь проели…
— Ну, начинается! — скривился досадливо Тарас и, усевшись за компьютер, принялся нарочито громко стучать по клавиатуре.
— А это — ум, честь и совесть нашего подразделения, преподобный Евгений Александрович Крутов. Некоторым он представляется излишне угрюмым, но здесь, скорее, аскетичность философа, нежели безнадежие пессимиста, — Крутов, чуть поморщившись от озвученной Мешком характеристики, молча пожал Ольге руке. — Ну, и наконец, из присутствующих представляю нашего аналитика. Она же — секретчик. Она же — делопроизводитель. Она же — очаровательная, хотя и не без вредности, женщина…
— А, так вы уже здесь! Прибыли?! — это в оперскую шумно ввалился начальник подразделения «гоблинов», полковник милиции Павел Андреевич Жмых.
— Так точно, Павел Андреевич. Вот, представляю коллективу нового сотрудника.
— А непосредственному руководителю, по нынешним временам, что, представляться необязательно? — с ноткой ревности в голосе поинтересовался шеф, и Мешок, якобы виновато, пожал плечами. — Ольга Николаевна, прошу вас в мой кабинет. Андрей, ты тоже зайди… Да, а что у нас с сопроводиловкой по Айрапетяну? — после этих слов Тарас смешно втянул голову в плечи. — А то мне в убойном…
— …всю плешь проели, — в полголоса докончил фразу Вучетич.
Жмых, тем не менее, услышал и обернувшись, многозначительно зыркнул на подчиненного:
— Вот именно!
— Почти закончена, Пал Андреич, — обреченно подал голос Тарас. — Через двадцать минут отправим.
— Вот-вот, сделайте одолжение. Пойдемте, Ольга Николаевна…
Троица вышла из кабинета, и Шевченко облегченно выдохнул:
— Ффу-у, кажись, пронесло… Натах, скинь мне, плиз, файл сопроводиловки. А то я, похоже, потер его у себя нечаянно.
— Не нечаянно, а нарочно.
— Почему это нарочно?