Генриетта проводила его сочувственным взглядом.
— Все бесполезно, — вздохнула она. — Но все-таки… хотелось бы надеяться…
Подманила к себе Арно, подхватила собачку на колени…
— Почему все бесполезно? — негромко поинтересовалась оконфузившаяся сыщица Губкина.
Генриетта Константиновна тихонько дунула на макушку собаки, погладила острые ушки:
— Шесть лет назад, Надежда Прохоровна, я заподозрила, что в нашем обществе появился отравитель. Первой его жертвой стал мой муж Андрей Филиппович.
— Заподозрила? А что же — следствие не проводилось?
— Ну почему же. Проводилось. Но смерть признали естественной. — Генриетта Константиновна отвела взгляд на окно, смотрела какое-то время на улицу… — Андрюшу кремировали. Я начала подозревать неладное слишком поздно.
— А почему вообще начала? — осторожненько воткнулась в чужие воспоминания бабушка Губкина.
— А потому, — невесело усмехнулась собеседница, — что сама едва жива осталась. — Прижала к себе Арно. — Благодаря ему сейчас разговариваю с вами.
Собачка подняла мордочку к хозяйскому лицу, лизнула в губы, в нос.
— Арно тогда впервые не понравился мой бокал с глинтвейном. Я в то время еще не принимала никаких лекарств, могла позволить себе капельку вина… Арно затявкал на бокал, едва не выбил его из моих рук… Я поставила бокал на столик… а через неделю случайно узнала, что в том ресторане скончался официант. Именно тот, что прислуживал нам за столом.
Я думаю, парнишка не удержался, пожадничал и тайком нм хлебал мой глинтвейн…
— А его что, тоже кремировали? — не удержавшись от вполне резонного вопроса, перебила баба Надя. По ее мнению, если уж беспокоишься за свою жить любую случайную смерть в своем окружении проверишь.
— Тогда, всем почти нынешним составом, мы ужинали в ресторане восточной кухни. Парнишка оказался из Узбекистана… Его тело увезли на родину, следствия вообще никакого не велось — мальчик работал по поддельному удостоверению личности… Чуть позже я попыталась разыскать его родственников, но — бесполезно. Ресторан сменил хозяев, прежние владельцы куда-то уехали… Фамилию мальчика никто не вспомнил…
— Надо было через железнодорожников действовать! вспыхнула упорная сыщица Губкина. — Тело ведь как-то на родину доставили!
— Надежда Прохоровна, — укоризненно покачала головой Разольская, — это вы меня учите, да? Я на розыски могилы мальчика состояние угрохала! Мне доказательства нужны были! Жизненно важны! Мне нужно было убедиться — паранойя у меня или реальная угроза!
— Ну ладно, ладно, — примирительно проговорила баба Надя, в которой праведный сыщицкий норов взыгрывал порой к месту и не к месту. — Молодец твой Арно.
— После происшествия в ресторане я начала дрессировать Арнольда уже намеренно, — продолжила Разольская.
— Неужто сама? — не удержалась от вопроса баба Надя.
— Я из цирковой семьи, Надежда Прохоровна. — И удивилась в свою очередь: — Разве вы не знали?
— Нет.
— Я родилась и выросла в цирке. И уж чего-чего, а надрессировать собачку — сумею.
— Дрессировщицей была? — уважительно проговорила бывшая крановщица, в бытность свою походы в цирк предпочитающая любому театру.
— Я была клоунессой, работала с воздушными акробатами.
— Ого!
— Если бы не травма и не встреча с Разольским, ни за что из цирка не ушла бы. Цирковые народ особый. Хоть билетером, хоть униформистом, хоть на конюшню, только — в цирке.
Генриетта Константиновна мечтательно перевела глаза на потолок. Надежда Прохоровна с новым интересом разглядывала миниатюрную богачку, представляя, как та с красным клоунским носом, в штанах пузырями под куполом летала, и многое начинала понимать иначе.
Особенные повадки бывшей клоунессы, ее наряды — вычурные и неуместные — паричок, собачка обретали оправданность. Правдивость.
Присутствие словно приклеенного под мышку Арнольда тоже нашло объяснение. Он был охранником. Натренированным и бдительным.
Разольская поймала, уловила что-то новое во взгляде бабы Нади, усмехнулась:
— Вы думаете, мне нравится все это?
— Что нравится? — смутилась визави.
— А все. Громоздкие украшения, парики, манеры придурочной старухи. Это — маскировка, Надежда Прохоровна. Маскарад. Пусть сумасшедшая, зато живая.
Разольская в упор смотрела на Надежду Прохоровну, как будто пыталась передать той толику своего смертельного страха. Глазами показать кошмар нескольких последних лет.
— Что, все так плохо? — в итоге пожалела клоунессу крановщица.
— Хуже, чем вы можете себе представить, — серьезно подтвердила Разольская. Боюсь и на самом деле показаться сумасшедшей, но я жива только благодаря бдительности и притворству. Если бы…
— Так, подожди! — перебила баба Надя. — А в милицию-то почему не пошла?!
— А жить хотела, — лаконично объяснила Генриетта. — Если кого-то хотят убить всерьез, никакая милиция не поможет. Я просто притворилась безвредной. Безобидной сбрендившей старухой. Так как единственный человек, с кем я поделилась подозрениями — Богров Терентий Николаевич, — умер через две недели после того, как пообещал мне заняться расследованием смерти Андрюши и мальчика из ресторана.
— Отца Михаила тоже убили?! — поразилась Надежда Прохоровна.
— Я думаю — да, — твердо ответила Разольская. — Поскольку давно не верю в подобные совпадения. Я поговорила с Терентием, он пообещал подключить к расследованию все ресурсы и — умер.
— От чего?
— От естественных причин, — усмехнулась Генриетта Константиновна. — Он скончался в собственной бане, тело нашли только спустя несколько суток — Аделаида тогда на каком-то показе мод в Италии звездила, — при вскрытии не обнаружили никаких подозрительных обстоятельств. Некоторые яды, Надежда Прохоровна, разлагаются бесследно в организме быстрее, чем до трупа добирается патологоанатом.
Разволновавшаяся Надежда Прохоровна машинально цапнула с тарелочки воздушный, рассыпчатый тост, откусила чуть ли не половину — пока жевала, мысли стремительно собрались в удобоваримую кучку…
— Так что же получается, Генриетта, — сказала через пару минут (Разольская в тот момент с Арно миловалась). — У вас, как ты подозревать, уже нескольких человек кто-то отравил?! Мужа твоего покойного, парнишку из ресторана, отца Михаила, самого Мишу… А как насчет Сергея Федоровича?.. Махлакова тоже отравили?!
Бывшая клоунесса усадила собачку на колени, провела ладонью по гладкой ушастой готовке…
— Сергей Федорович давно страдал желудком. Когда на новогоднем вечере ему стало плохо, решил — опять прихватило. Выпил какое-то лекарство, пошел в спальню… Римма обнаружила его мертвым только поздним утром. Врачи констатировали сердечный приступ. Сердечные спазмы, Надежда Прохоровна, часто путают с желудочными коликами. Особенно если человек много выпил и много съел.