Ведь серьезное дело закрутил богатый и умный человек. Точнее, богачка. Такая ни перед чем не остановится.
— Ты, Алеша, если что, передай Архипову: «ш-кира» — это Шакира. Он поймет.
Старший лейтенант Бубенцов озабоченно покосился на изъясняющуюся намеками бабушку, но комментировать и уточнять не стал.
Удивился только очень, когда довезенная до подъезда бабушка минуты две оглядывала заметенный снегом двор, прежде чем из машины выйти. Сидела тихонькой мышью, по сторонам озиралась.
И в подъезд проскочила так, словно за сугробами черти прятались.
* * *
Накрутила себя страхами Надежда Прохоровна.
Да и как не накрутить, когда прошлой ночью настоящий убивец над постелью стоял, сегодня к чьей-то тайне вплотную подобралась и два часа с неумелым водителем на завьюженной дороге провела.
Никаких нервов не хватит такое напряжение выдержать!
А ведь не шестнадцать уже… И не тридцать шесть.
Восьмой десяток, вторую половину разменяла.
Едва войдя в квартиру, не успев даже сапоги снять и с Сонечкой расцеловаться, Надежда Прохоровна попросила Алешу найти в Интернете статью про американскую Шакиру и обязательно с фотографией.
Через пять секунд после того, как Алеша вывел на монитор огромный снимок заокеанской поп-дивы, Надежда Прохоровна позвонила Архипову и сообщила ему, что, кажется, знает имя убийцы.
— Сразу после вашего отъезда, Надежда Прохоровна, гости переругались за ужином и разъехались по домам, — невесело сообщил тот. — У меня не было никаких полномочий и оснований задерживать их в отеле.
До поздней ночи Надежда Прохоровна сидела перед Алешиным ноутбуком в гостиной. Впервые в жизни листала электронные страницы, читала интернетную подборку статей о заграничной певице и ругала, ругала себя всяко за серость.
Наверное — зря. Где американская эстрада и российская пенсионерка Губкина? Кому из российских бабушек нужна заморская певичка?
Никому.
Но дело не в этом.
По современным меркам Надежда Прохоровна Губкина могла назвать себя компьютерным не то что «чайником», а элементарным «кипятильником». Прибором дли непритязательных холостяков и командированных, способных суп с сардельками сварить при помощи простейшего приспособления.
По дну души скребла простая, пригибающая голову мысль: мир так далеко ушел от бабушки Нади, что та перестала даже понимать его.
Будь на ее месте любой другой человек — молодой или интересующийся! — слова Богрова не остались бы тайной. Любой, к кому Миша упал бы на колени, мгновенно оценил бы и его словах каждый звук! Не мучилси «ш-ки…», «ш-ку…».
Но Миша свалился на колени к тугоумной, серой бабке Наде. И, даже умирая, понял: она ни зги не разберет. При простодырой бабке можно спокойно попрощаться «прости, Шакира». Ведь бабы Нади вроде бы как нет…
Обидно.
А почему?
Да потому, что, имея рядом четырех человек, свободно обращающихся с компьютерам, не попросила обучить! Не села перед кнопочками седовласой школьницей, загордилась — а ну его, железяку бессердечную! Я лучше книжку почитаю, телевизор посмотрю, с живыми человеками пообщаюсь.
Гордыня.
И трусость. Стыд показаться перед кем-то неумехой. Морщинистыми пальчиками по кнопочкам елозить.
А это — поза глупая.
И больший стыд.
Убийца ведь мигом смекнула: пройдет день, другой, неделя, месяц, услышит где-то старая бабка имя Шакира или увидит в каком-нибудь случайном глянцевом журнале фотку, и все. Соединятся вместе Мишины слова, американская певица с пышной гривой…
Не могу не соединиться! Все на виду!
Вон открыла первую же статью в Интернете, а там о заграничной диве журналист написал: «босоногая хулиганка».
А ведь достаточно припомнить, как Генриетта кричала вслед Анюте: «Тапки не забудь, привыкла босоногой бегать!»
Эх, серость, эх, гордыня. Получила за все это щелчок от жизни по носу.
Алеша ведь за десять минут обучил с Интернетом справляться! Баба Надя после уж сама «повыдергивала» из Сети статьи про отравителей.
Много полезного узнала.
Ослепла, правда, через час. Но — узнала.
Спасибо технике.
И Алеше за науку.
Надежда Прохоровна распрощалась с ноутбуком — «спасибо тебе, друг любезный», выключила его и, прежде чем со стула встать, любовно провела морщинистой ладонью по крышке черного плоского чемоданчика — «спокойной ночи, спи, хороший».
Кажется, появился у бабушки Нади новый одушевленный электронный друг, с мозгами лучше, чем у утюга и даже у мобильного телефона. «Спи, друг любезный, до завтра».
Прошла Надежда Прохоровна на кухню, заварила успокоительного чая с ромашкой и долго сидела перед неосвещенным кухонным окном, смотрела на беснующуюся по улице метель и думала.
«А не зря ли я грешу на девочку? Не возвела ли на нее напраслину?»
Ну попрощался Миша с подружкой. Сказал — «прости, Шакира». И что такого?
Ничего особенного, если дружили они. Что удивительного, если только с Аней Миша захотел прощаться, последний привет ей передать?
Не с Генриеттой же, право слово, прощаться! Не с мачехой. Не с гендиректором… С подружкой, так похожей на американскую певицу.
Но почему тогда «Шакира» не призналась?!
И почему кто-то ночью в номер приходил?!
Как глупо все… Ведь могла бы Аня сказать: «Мне Мишины слова адресовались, дружили мы». Никто бы ничего не заподозрил, даже после того, как в теле Миши яд нашли!
Миша весь вечер сидел рядом с Разольской, и сейчас, после того как появился конкретный подозреваемый, баба Надя могла бы голову на отсечение дать — не подходила Аня к столику! Мимо бродила, да. Но к столику, да так, чтоб времени хватило подлить в чашку яд, — не было этого. Теперь картинка точно вырисовывается: когда об одном, конкретном человеке пытаешься что-то вспомнить, все четче видится, без лишней людской кутерьмы.
Но почему же Аня не призналась в том, что для Миши она — Шакира?! Почему ночью в чужой номер отправилась?!
Или не отправилась. Про Мишины слова сказать струсила, а в остальном не виновата?
Эх, горе горькое, как тут разобраться, как на человека напраслину не возвести! Вдруг Аня девушка хорошая, после отъезда подлой Галатеи только одна она Мишку и поддерживала?! Только она ему подружкой и осталась?!
Позвонить, что ли, Архипову, сказать — поторопилась я? Увидела в Интернете фотографию вылитой Анечки и ляпнула?
А как не ляпнула? Как правильно все есть? И больно уж пугает решительность убийцы… В ночь сразу после гибели Богрова отправиться еще кого-то травить… Это ж какие нервы надо иметь. И голову. И решительность нешуточную.