— А Баранкин тогда зачем приезжал, раз все и так заказано?
— Вот! — оторвав руку от руля, многозначительно поднял вверх указательный палец Архипов. — Не ошибся я в вас, Надежда Прохоровна, так и знал, что вы сразу это несоответствие увидите. В корень глянете. Зачем приезжал заместитель начальника охраны холдинга в наш отель? Отказаться от праздничного торта и воздушных шариков можно было и по телефону. Проверять готовность номеров?
Не надо. Покойный Сергей Федорович доверял нашей фирме. Никогда никаких проколов не было. Остальные гости тоже не один раз в «Мельниково» останавливались. Пару раз кое-кто даже летом на отдых приезжал…. — Павел Павлович задумчиво покрутил головой. — Не понимаю. Походил Баранкин Саша по номерам, везде нос сунул… камеры наблюдения проверил…
— Зачем?
— А он говорит, у одной из приезжающих странная фобия образовалась — на электронные приборы. Мол, стала Генриетта Константиновна нетривиально реагировать на мобильные телефоны и компьютеры. Баранкин попросил убрать из ее номера оргтехнику, которой, как вы понимаете, номера бизнес-отеля ВИП-класса должны быть оснащены вполне, Мы убрали. Но это вопрос вполне решался по телефону.
А раньше лот Баранкин к вам приезжал?
— Никогда. И, суди по моим ощущениям-наблюдениям, со Светой раньше знаком не был. Вполне рабочий момент — старшая горничная и администратор сопровождали привередливого клиента по корпусу.
— А нос он везде совал — тоже по рабочему моменту?
— Нет, — усмехнулся Павел Павлович, — тут он перестарался. Большую прыть проявил Александр Баранкин. Не по протоколу.
— Интересно, — раздумчиво протянула баба Надя. — А может, он встречаться с кем-то приезжал? Вот Света — откуда родом? Не из Москвы ли?
— Из Москвы, — кивнул Архипов. — Работала у нас, так сказать, вахтовым методом — неделю через две. От столицы до «Мельниково» не больше часа езды на хорошей машине, но при устройстве на работу мы сразу объясняем: услуги горничных предоставляются нашим гостям круглосуточно, по требованию. У нас даже шеф-повара вахтовым методом работают, хотя гостям, опять-таки по их желанию, предоставляем транспорт до Москвы. Некоторые из приезжающих на бизнес-конференции предпочитают жить дома — удобно.
— Круто, — по молодежно-современному выразилась Надежда Прохоровна.
— А то. Многие так и делают — заказывают конференц-зал, несколько номеров, но большинство бизнесменов подъезжают каждое утро из столицы: если проводить мероприятия в столице, из-за пробок куда как дольше получается. А у нас трасса сильно не перегружена, больше часа на дорогу не требуется. Опять же — тишина, свежий воздух, хорошая кухня.
— Для поминок самое место, — пробурчала под нос бабушка Губкина.
— И это тоже. Вы думаете, у нас впервые подобные мероприятия проводится, когда родственники по целой неделе наследство усопшего делят-делят, а поделить не могут? Говорю же — тихое место. Никаких папарацци, никаких посторонних, никто потом в газете фотографии дерущихся родственников не пропечатает. Охрана будь здоров! — гордо закончил Архипов и тут же приуныл. — Дай бог, и на этот раз обойдется…
До самого отеля Архипов бабу Надю не довез. Остановил машину возле автобусной остановки с табличкой «Мельниково», повернулся к пассажирке всем корпусом и смущенно сказал:
— Знаете ли, какое дело, Надежда Прохоровна, я туг вам не все сказал… Еще когда Махлаков резервировал номера под свой день рождения, то просил оставить весь малый корпус целиком для его гостей… Но вот какое дело… В этом же корпусе, и одном и том же номере всегда останавливается одна влиятельная особа… Она сделала макам раньше Сергея Федоровича. Он попросил администратора договориться с этой дамой, попросить ее либо переехать в другой корпус, либо отменить визит… Но получил отказ. Не в правилах нашего заведения настаивать на изменении решений своих гостей, тем более таких… Так что близкие Сергея Федоровича, вероятно, знают о том, что в корпусе будет проживать еще одна постоялица… Но очень кстати эта женщина позавчера позвонила, сослалась на занятость и отказалась от брони. На ее место я решил заселить вас.
Сказал и исподлобья, хмуря лоб, смущенно посмотрел на бабу Надю.
— То есть ты хочешь сказать, этой самой «влиятельной особой» буду я? — опешила та.
— Ну… вроде того.
— Учудил ты, Паша.
Надежда Прохоровна гордо распрямила плечи, вздохнула и уставилась в ветровое стекло.
— Обманывать вам не придется! — быстро заговорил Архипов, хорошо понимая недовольство прямой, как жердь, пенсионерки. — Мы никогда не называем ни имен, ни должностей своих гостей. Махлаков просто знал — в номере по соседству будет жить еще одна женщина. Он был предупрежден.
— Понятно, — меняя выражение лица с крайне недовольного на просто хмурое, кивнула баба Надя. — Притворяться, Паша, я не люблю. Не обучена.
— Так и не надо! — обрадованный несильной переменой в настрое пожилой сыщицы, заговорил Архипов. — Я бы никогда вас об этом не попросил. Для персонала я представлю вас своей тетушкой, прочим — нет дела, кто вы, что вы… В кругах, к коим принадлежат владельцы холдинга и наследники, скорее всего, привыкли к соблюдению приватности, инкогнито. Никто не будет приставать с расспросами, если вы сами не пожелаете чего-то объяснять.
— А персоналу почему сказал, что я тетушка?
— Я не хочу, чтобы наши встречи или разговоры у кого-то из работников вызывали удивление, — прямодушно ответил Палыч и усмехнулся. — Вы ведь не откажетесь вечерком с «племянником» чаю выпить и поболтать?
— Не откажусь, Паша, не откажусь, — в ответ улыбнулась Надежда Прохоровна и мысленно укорила себя за непонятную, откуда взявшуюся привередливость: когда в прошлом ноябре они с Палычем познакомились в «Сосновом бору», там она сама представилась «тетушкой» Виталика Мусина, хотя не была тому Виталику даже хорошей знакомой.
Пал Палыч, судя по улыбке, об этом факте тоже помнил.
* * *
Номер Надежде Прохоровне достался прямо-таки царский. Из двух просторных комнат, оклеенных так называемыми «шаляпинскими» обоями разных тонов, с золоченой мебелью на гнутых ножках, с зеркалами, бра, к тому же и с балконом. По ванной можно было танцевать. В коврах нога по щиколотку вязла. На низеньком столике ваза с фруктами, цветы — живые! — и шампанское в ведерке.
Сказать по совести, на несколько минут пенсионерка Губкина сконфузилась и онемела. Протерла подошву чистых сапожек о порог, прошлась по комнатам, сходила на балкон и к ванной — годовалый слон утонет, только булькнет. Пощупала обивку кресел, провела пальцем по золоченым мебельным завиткам… Н-да, в такие-то покои с детишками не больно-то и поселят. Детишки тут и шелковые подушечки, и кисти на портьерах, и статуэточки фарфоровые к делу мигом оприходуют…
Архипов с улыбкой наблюдал за «тетушкой», на лице которой явственно прочитывался сакраментальный для подобных случаев вопрос: «И во сколько же, люди добрые, мне эта красота влетит?!»