– Почему? Любитель пошутить гораздо лучше предателя!
– Если бы только знать, что он надежный человек. Что вы сами о нем думаете?
– Абсолютно надежный. На вашем месте я бы не волновался.
Сэр Стэффорд Най отставил в сторону чашку кофе, взял газету, просмотрел заголовки, потом отыскал страницу с частными объявлениями. Он уже седьмой день тщательно просматривал интересующую его колонку, но пока безрезультатно. Печально, но ничего удивительного. А на каком, собственно, основании он ждет ответа? Он скользил взглядом по странице и читал всякие забавные сообщения, благодаря которым этот раздел всегда казался ему занимательным. Эти объявления были не такими уж личными: половина или даже больше представляли собой замаскированные предложения о продаже. Возможно, их следовало бы публиковать в другой рубрике, но они проникли сюда, поскольку здесь они могли скорее попасться на глаза. Среди них было несколько объявлений обнадеживающего содержания.
«Молодой человек, не приемлющий тяжелой работы и ищущий легкой жизни, хотел бы получить подходящую должность».
«Девушка желает поехать в Камбоджу. Уход за детьми не предлагать».
«Интересуюсь оружием времен Ватерлоо. Рассмотрю любые предложения».
«Вы знаете Дженни Кэпстен? Ее пироги превосходны. Приходите на Лиззард-стрит, 14».
На мгновение палец Стэффорда Ная задержался. Дженни Кэпстен: ему нравилось это имя. А что это за улица – Лиззард-стрит? Он никогда о такой не слышал. Он вздохнул, и палец опять заскользил вниз по колонке объявлений и почти тут же снова замер.
«Пассажир из Франкфурта, четверг, 11 ноября, Хангерфордский мост, 7.20 вечера».
Четверг, 11 ноября. Это сегодня! Сэр Стэффорд Най откинулся в кресле и отхлебнул кофе. Он был взволнован и возбужден. Хангерфорд. Хангерфордский мост. Он встал и пошел на кухню. Миссис Уаррит резала картошку ломтиками и кидала их в кастрюлю с водой. Она взглянула на него с некоторым удивлением:
– Вам что-нибудь угодно, сэр?
– Да. Если бы вам назвали Хангерфордский мост, куда бы вы пошли?
– Куда бы я пошла? – Миссис Уаррит задумалась. – Вы имеете в виду, если бы я хотела туда пойти?
– Да, представим себе, что именно так стоит вопрос.
– Ну что ж… Наверное, я пошла бы к Хангерфордскому мосту, а что?
– Вы имеете в виду Хангерфорд в Беркшире?
– Где это?
– В восьми милях за Ньюбери.
– Я слышала о Ньюбери. В прошлом году мой старик там поставил на одну лошадь и не прогадал.
– Так что, вы отправились бы в Хангерфорд близ Ньюбери?
– Ну конечно нет, – сказала миссис Уаррит. – Зачем так далеко? Я бы пошла к Хангерфордскому мосту, естественно.
– Вы хотите сказать…
– Ну, к тому, что рядом с вокзалом Черинг-Кросс, вы же знаете. Мост через Темзу.
– Да, – сказал сэр Стэффорд Най. – Точно, я знаю, где это. Благодарю вас, миссис Уаррит.
Это было похоже на игру в орлянку. Объявление в лондонской утренней газете означало железнодорожный Хангерфордский мост в Лондоне. По-видимому, это и имело в виду лицо, поместившее объявление, хотя в том, что объявление дала именно интересующая сэра Стэффорда дама, он совершенно не был уверен. Ее мысли, насколько он мог судить по краткому общению с ней, были весьма оригинальны и необычны. Он ожидал другого ответа, более определенного. Но другого не существует. Кроме того, возможно, имеются и другие Хангерфорды, в других частях Англии, и там, вероятно, тоже есть мосты. Ну что ж, так или иначе, сегодня все прояснится.
Был холодный ветреный вечер с моросящим дождем. Сэр Стэффорд Най брел, подняв воротник своего непромокаемого плаща. Прежде ему уже случалось бывать на Хангерфордском мосту, и этот мост никогда не казался сэру Стэффорду местом, подходящим для прогулок. По мосту сновали потоки людей: запахнув потуже плащи и надвинув на лоб шляпы, все они спешили как можно скорее добраться до дому, подальше от ветра и дождя. Сэр Стэффорд Най подумал, что в этой толпе бегущих людей весьма затруднительно разглядеть кого-либо. Неподходящий момент для рандеву. Может быть, в газетном объявлении речь шла о Хангерфордском мосту в Беркшире? Во всяком случае, все это казалось очень странным.
Он шел вперед, не убыстряя и не замедляя шага, никого не обгоняя и уступая дорогу идущим навстречу. Он шел достаточно быстро, чтобы его не обгоняли идущие сзади, хотя при желании они могли бы это сделать. Наверное, это шутка, думал Стэффорд Най. И шутка не в его вкусе.
Вообще-то, если подумать, она и не в ее вкусе. Навстречу ему, тяжело ступая, шла женщина в плаще; она наткнулась на него, поскользнулась и рухнула на колени. Он помог ей подняться:
– Все в порядке?
– Да, благодарю вас.
Женщина поспешила дальше, успев что-то сунуть в руку Стэффорду Наю. Незнакомка исчезла, смешавшись с толпой. Стэффорд Най пошел своей дорогой: он все равно не сумел бы ее догнать, к тому же она явно этого не желала. Он ускорил шаг, крепко сжимая в руке нечто, врученное ему женщиной, и наконец добрался до другого конца моста в Суррее.
Там он зашел в маленькое кафе и, присев за столик, заказал кофе. Потом разжал ладонь и увидел небольшой конверт из непромокаемой бумаги, а в нем еще один, простенький белый конверт. Он вскрыл его и обнаружил билет.
Билет на завтрашний вечерний концерт в «Фестиваль-Холле».
Сэр Стэффорд Най устроился поудобнее в своем кресле, слушая барабанную дробь Нибелунгов, с которой начался концерт.
Хотя он любил Вагнера, «Зигфрид» ни в коей мере не был его любимым произведением из цикла «Кольцо Нибелунгов», предпочтение он отдавал «Золоту Рейна» и «Гибели богов». Ария Юного Зигфрида, внимающего пению птиц, почему-то всегда его раздражала, вместо того чтобы наполнять блаженством. Может быть, все дело в том, что в юности он слушал ее в мюнхенской опере в исполнении величественного тенора, к сожалению, более чем величественных пропорций, а он тогда был еще слишком молод, чтобы наслаждаться музыкой, абстрагируясь от облика Юного Зигфрида, которого лишь с большой натяжкой можно было назвать юным. Вид толстого тенора, катающегося по земле в пароксизме ребяческого веселья, вызывал у него отвращение. От песен птиц и шелеста леса он тоже не был в восторге. Нет, лучше слушать «Рейнских дев», хотя тогда, в Мюнхене, даже рейнские девы имели пышные формы, но это было не так противно. Уносимый мелодическим водным потоком и веселой песней, он не позволял себе отвлекаться от музыки.