– О да, в нее трудно поверить. Вы верите?
Он задумчиво посмотрел на нее:
– Знаете, кого вы мне напоминаете? Прекрасную шпионку из кинофильмов.
– Да, наверное. Но я не прекрасная.
– И не шпионка?
– Вероятно, можно сказать и так. Я владею некоторой информацией и хочу ее сохранить. Вам придется поверить мне на слово, что эта информация представляет ценность для вашей страны.
– А вам не кажется, что все это выглядит довольно нелепо?
– Кажется. В книге это могло бы выглядеть нелепо. Но ведь столько нелепых вещей оборачивается правдой, не так ли?
Он снова взглянул ей в лицо. Она была очень похожа на Памелу. И голос ее, несмотря на акцент, был похож на голос сестры. То, что она предлагала, было несерьезно, дико, почти невозможно и, вероятно, опасно, опасно для него. К сожалению, именно это обстоятельство его и привлекало. Иметь нахальство предложить ему такое! Интересно, что из этого может выйти?
– А что мне это даст?
Она посмотрела на него, обдумывая ответ:
– Развлечение. Некоторое разнообразие в череде привычных событий. Может быть, лекарство от скуки. У нас не так много времени. Решайте.
– А что мне делать с вашим паспортом? Мне придется купить в киоске парик, если они там имеются? Я должен выдавать себя за женщину?
– Нет, речь не о том, чтобы поменяться местами: вас усыпили и ограбили, но вы остаетесь самим собою. Решайте. Времени нет. Оно бежит очень быстро. Мне нужно заняться своим маскарадом.
– Вы выиграли, – решился он. – Когда предлагают что-то необычное, отказываться нельзя.
– Я надеялась, что вы думаете именно так, но не была уверена.
Сэр Стэффорд Най достал из кармана свой паспорт, опустил его в наружный карман плаща, поднялся с дивана, зевнул, огляделся по сторонам, взглянул на часы и двинулся к киоску, в котором были выставлены на продажу различные товары; при этом он ни разу не обернулся. Он купил дешевую книжку, перебрал несколько мягких плюшевых игрушек – подходящий подарок для какого-нибудь ребенка – и остановил свой выбор на панде. Окинув взглядом зал ожидания, он вернулся на свое прежнее место. Плащ исчез, девушки тоже не было, на столике все так же стоял его недопитый стакан пива. «А вот тут, – подумал он, – я рискую». Он взял стакан, уселся поудобнее и медленно выпил его содержимое. Вкус пива почти не изменился.
«Ну, интересно, – мысленно произнес сэр Стэффорд. – Посмотрим».
Вскоре он поднялся и направился в дальний конец зала, где расположилось то шумное семейство, – все весело смеялись и говорили наперебой. Он уселся рядом, зевнул и откинул голову на спинку кресла. Объявили рейс на Тегеран. Многие пассажиры повставали со своих мест и устремились к регистрационной стойке с соответствующим номером, но в зале оставалось еще множество народу. Он открыл только что купленную книгу и снова зевнул. Ему вдруг страшно захотелось спать… Надо бы решить, где это лучше всего сделать…
Компания «Трансъевропейские линии» объявила вылет очередного самолета. Рейс триста девятый на Лондон.
Многие пассажиры поспешно направились к регистрационной стойке; к этому времени, однако, в зале уже набралось довольно много пассажиров, вылетающих следующими рейсами. А по радио снова сообщили о тумане в Женеве и задержке соответствующего рейса. Тем временем стройный мужчина среднего роста в иссиня-фиолетовом плаще на красной подкладке, с капюшоном, надвинутым на коротко остриженную, но чуть менее аккуратную голову, чем головы многих нынешних молодых людей, пересек зал и встал в очередь. Предъявив посадочный талон, он прошел через выход номер девять.
Последовали другие объявления: рейс компании «Свис эр» на Цюрих, рейс греческой авиалинии на Афины и Кипр… А потом… еще одно объявление, уже иного характера:
«Мисс Дафну Теодофанос, следующую в Женеву, просят пройти регистрацию. Рейс в Женеву откладывается в связи с туманом. Пассажиры будут отправлены через Афины. Самолет готов к вылету».
Потом снова зазвучали объявления, касающиеся пассажиров, следующих рейсами в Японию, Египет, Южную Африку: авиалинии буквально опутывали весь земной шар. Некоего господина Сиднея Кука, следующего в Южную Африку, просили подойти к администратору. И опять вызвали Дафну Теодофанос.
«Последний раз объявляется посадка на рейс триста девять».
В углу зала маленькая девочка глазела на мужчину в темном костюме, который крепко спал, откинувшись на спинку красного кресла. В руке у него была маленькая игрушечная панда.
Малышка потянулась было к панде, но мать остановила ее:
– Не надо, Джоан, не трогай. Дядя спит.
– А куда он летит?
– Может быть, в Австралию, как мы.
– А у него есть маленькая девочка, такая, как я?
– Наверное, есть.
Девчушка вздохнула и снова посмотрела на панду. Сэр Стэффорд Най спал. Ему снилось, что он охотится на леопарда. «Это очень опасное животное, – говорил он своему проводнику. – Очень опасное, так все считают. Леопарду нельзя доверять».
В этот момент сон сменился другим, как это всегда бывает со снами, и вот он уже пьет чай со своей тетушкой Матильдой и пытается с ней разговаривать, но та стала совсем глухая, хуже, чем прежде. Он не слышал никаких объявлений, кроме адресованного Дафне Теодофанос. Девочкина мама сказала:
– Знаешь, мне всегда интересно, кто этот пассажир, который не прибыл в аэропорт к назначенному сроку. Когда бы и куда бы я ни летела, всегда одно и то же: то ли кто-то не слышал объявления, то ли вообще не явился, то ли еще что-то. Мне всегда хочется узнать, кто же это такой, чем он занимается и почему опоздал к вылету. Наверное, эта мисс, как там ее зовут, не успеет на свой рейс. Интересно, что она потом будет делать?
Никто не мог бы ответить на этот вопрос, потому что никто не располагал такой информацией.
У сэра Стэффорда Ная была очень славная квартира с окнами на Грин-парк. Включив кофеварку, он пошел взглянуть, какая этим утром поступила почта: как оказалось, ничего интересного. Он просмотрел письма, обнаружил пару счетов, чек и несколько писем с довольно заурядными марками на конвертах. Он сложил все это стопкой на столе, где уже лежала кое-какая почта, накопившаяся за два последних дня. Видимо, скоро придется вернуться к делам. После обеда должна появиться секретарша.
Он пошел в кухню, налил себе кофе, вернулся в кабинет и взял письма, которые вскрыл вчера вечером по приезде домой. Взглянув на одно из них, он стал его читать и улыбнулся.