Мы пересекли Неву по Тучкову мосту, выехали на Средний проспект. Здесь было гораздо меньше людей, чем в тот раз, когда меня везли бандиты, большая часть заведений уже закрылась.
Мне казалось, что с тех пор прошло невероятно много времени, а на самом-то деле миновало всего часа полтора!
Наконец машина свернула на Тринадцатую линию и затормозила возле первого проходного двора.
– Я провожу вас до дома! – твердо произнес Федор, помогая мне выйти из салона.
– Ни в коем случае! – испуганно воскликнула я.
Мне вовсе не хотелось, чтобы этот подозрительный, пускай даже и симпатичный мужчина увидел мое убежище, столкнулся нос к носу с Василием Макаровичем… за кого он меня тогда примет? И что скажет дядя Вася? Скажет, что я полная дура, раз привела за собой незнакомого мужика, будучи сама в розыске…
А еще, честно говоря, я опасалась, что Федор может не понравиться Бонни и это может стать большой проблемой. Не для Бонни, конечно.
– Нет, и не спорьте! – Федор повысил голос. – В такой поздний час разгуливать здесь одинокой женщине очень опасно. У вас и так был очень трудный день, и я не прощу себе, если с вами еще что-нибудь случится…
За разговором мы прошли первый двор, Федор все же увязался за мной. И тут из-под ближайшей арки вылетело что-то огромное и с радостным лаем понеслось на меня.
Федор, как подобает настоящему мужчине, попытался заслонить меня, встать на пути у лающего и рычащего чудовища, но оно, это чудовище, отшвырнуло Федора в сторону, как тропический ураган пушинку, и налетело на меня.
– Бонни! – вскрикнула я, пытаясь уклониться. – Бонни, ты меня опять свалишь с ног!
На этот раз он взял себя в руки – правильнее сказать, в лапы – и не положил на меня эти самые лапы, а только боднул в живот огромной круглой башкой, а потом облизал всю мокрым шершавым языком…
Бонни хотел тем самым показать мне, как он скучал и волновался.
– Я тоже по тебе скучала, – сказала я растроганно, – и я тоже очень тебя люблю!
– Я вижу, вы в надежных руках! – проговорил Федор, поднимаясь на ноги и отряхивая пиджак. – В такой компании вам, конечно, ничто не угрожает!
– Это точно! – согласилась я. – Познакомься, Бонни, – это Федор. И при следующей встрече постарайся не сбивать его с ног. Это совершенно лишнее.
Бонни взглянул на Федора крайне неодобрительно, но раз уж я прошу, в порядке исключения сменил гнев на милость и утробно проворчал что-то в знак примирения. И дал понять, что ради меня готов принять этого незнакомца в число своих друзей. Я обрадовалась, потому что плохого человека Бонни не стал бы привечать даже ради меня, уж я-то знаю свою собаку.
В это время из-под дворовой арки показался запыхавшийся Василий Макарович.
Увидев меня, он облегченно вздохнул:
– Слава богу, нашлась! Мы с Бонни весь Васильевский обошли, даже до Голодая добрались, вернулись к дому, и тут он с поводка сорвался и понесся вперед…
– Ну ладно, я, пожалуй, поеду! – Федор повернулся, чтобы идти к машине, но прежде сунул мне в руку визитку. – Вот мои координаты… если вы все-таки надумаете показаться врачу, я все оплачу, ведь это моя вина…
Он ушел, и вскоре послышался шум заводящегося мотора. А я сунула визитку в карман, даже не взглянув на нее – честно говоря, хотелось забыть все сегодняшние события как страшный сон.
Мы добрели до дяди-Васиного гаража. Мне было так худо, что не хотелось ни есть, ни мыться. Я пристроилась на кушетке и начала было рассказывать о своих приключениях, но язык заплетался, глаза слипались, и я не заметила, как провалилась в глубокий сон.
Говорят, во сне человек заново переживает свои дневные впечатления в новой, лишенной логики форме. Вот и мне снились какие-то бессвязные приключения – то за мной гнались странные бандиты, наряженные в шутовские костюмы, то я удирала от милиции, но милиция эта была не наша, отечественная, а почему-то африканская, и их задачей было не арестовать меня, а принести в жертву своему африканскому идолу…
Проснулась я от пения.
Пел мужской голос – хриплый и прокуренный. К тому же певец то и дело безбожно перевирал мелодию. Однако все искупалось душевным подъемом.
– Броня крепка, и танки наши быстры,
И наши люди мужества полны…
Я открыла глаза и приподнялась на кушетке.
Рядом со мной сидел на хромоногой табуретке дядя Вася. В одной руке у него был маленький картонный танк, в другой – тюбик с клеем. На его носу криво сидели очки, посередине склеенные куском черной изоленты.
– Стоят в строю советские танкисты,
Своей великой родины сыны! —
бодро пропел он и приклеил к башне танка какую-то круглую фитюльку.
– Проснулась? – он посмотрел на меня поверх очков и гордо продемонстрировал свое изделие:
– «Т-60», легкий танк. Разработан к лету сорок первого года, в сентябре поступил на вооружение армии, сразу же принял участие в боях, выпускался до сорок третьего года, когда был заменен более мощным танком «Т-70»…
– Вы что – модели в свободное время клеите?
– Ага, – Василий Макарович поставил танк на полку, к другим моделям. – Я уже почти все танки и самоходки времен войны изготовил. И наши, и немецкие.
Ну, ясно, дядя Вася, как большинство мужчин, в глубине души ребенок. Обычного мужчину хлебом не корми, только дай поиграть в какие-нибудь мужские игрушки. Кто собирает оловянных солдатиков, кто модели гоночных машин или самолетов. Более серьезные товарищи коллекционируют холодное оружие – всякие сабли, шашки, палаши и шпаги – или военную амуницию прежних лет.
Я опустила глаза и увидела, что Бонни лежит у его ног и с явным интересом разглядывает картонную модель.
Предатель! Интересно, чем его подкупил дядя Вася? Уж, наверное, не морепродуктами – вряд ли ему по карману такие деликатесы! Не думаю, что у Бонни неожиданно проснулся интерес к моделированию. Наверное, ему просто не хватает суровой мужской дружбы? Он все никак не может забыть своего прежнего хозяина?
Словно прочитав мои мысли, Бонни поднялся, потянулся и зевнул с жуткими утробными подвываниями. Наверное, именно такими звуками наводила ужас на окрестности собака Баскервилей! Затем он, громко цокая когтями, подошел к моей кушетке и положил свою огромную голову рядом с моей. Наверное, этим он хотел сказать, что наша любовь – навсегда.
– Правильно ты сказала, – проговорил дядя Вася, закрывая шкафчик. – Модели я клеил в свободное время. Потому как свободного времени у меня было больше чем достаточно. Но теперь мне будет уже не до моделей…
– А что такое?
– Теперь мы с тобой делом займемся. Разберемся, кто же тебя так подставил с убийством этой Ольги. Оклемалась ты маленько после вчерашнего?