До Лизаветы наконец дошло, что с ней никто шутить не собирается, а воплями да руганью она в данном деле не отобьется, только хуже себе сделает.
– В камеру посажу! – пригрозил дядя Вася. – Посидишь пару деньков – шелковая станешь!
Он блефовал, но Лизавета испугалась.
– Да что вы от меня хотите… – забормотала она, отводя глаза, – не знаю я, кто Таньку похитил…
– Ага, похитил, значит, – обрадовался дядя Вася, – а я тебе про похищение не говорил…
Лизавета посмотрела ему в лицо и довольно связно изложила историю с черным «Опелем», у которого на боку была нарисована розовая пантера.
– Сама она с ним уехала, понимаете? – толковала она. – А больше я ничего не знаю.
– Ой, врешь, Лиза, – Василий Макарович недоверчиво покачал головой, – я же вижу, что знаешь… Может, это Валерка Татьяну похитил? Или нанял кого?
– Черт его знает… – с тоской вымолвила Лизавета, – хотя вряд ли. Танька для него уже пройденный этап, он через нее переступил и дальше попер, как танк.
– А вы, стало быть, в кювете остались? – уточнил Василий Макарович. – Давай, Лиза, рассказывай по-хорошему, что за человек твой женишок бывший.
– Сволочь он, – печально вздохнула Лизавета и по-бабьи подперла щеку рукой.
Лиза Рыкалова была женщиной сильных страстей. С детства она очень болезненно реагировала на обиды. Причем не плакала, не жаловалась родителям, а тут же кидалась в драку или норовила отомстить другим способом.
В детском саду какой-то мальчишка отобрал у нее плюшевого медведя. Лиза просидела полдня в углу, сверкая оттуда черными глазами, после чего, дождавшись прогулки, рассекла мальчишке лоб железной лопаткой, так что тому пришлось накладывать швы.
В школе одна девочка посмеялась как-то над Лизиными старенькими сапожками, там и правда отставала подметка и намечалась дырка на носке. Но все же не следовало однокласснице цедить презрительно «Лизка-бомжиха», потому что Лиза налила ей в портфель голубой краски, которую позаимствовала в кабинете завхоза, и, пробравшись в раздевалку, изрезала бритвой новое зимнее пальто.
В пятнадцать лет на дискотеке к Лизе подошел симпатичный парень и заговорил с ее подружкой, угостил ту коктейлем и повел танцевать. Подружка пошла, не оглянувшись на Лизу. Лиза сочла это страшным оскорблением и, вернувшись домой в одиночестве, разорвала все фотографии, где они с подружкой были вместе, а на одной даже выколола подружке глаза. И с тех пор рассорилась с ней навсегда, даже не кивала при встречах.
Окончив школу и промаявшись некоторое время в родных пенатах, Лиза решила подаваться в большой город на заработки. К тому времени из голенастой, смуглой, острой на язык и скорой на расправу девчонки выросла рослая яркая девица. Теперь уже на любой вечеринке или на дискотеке все парни были ее. Но если честно, то контингент оставлял желать много лучшего.
Парни на дискотеках все были грубоватые, неотесанные и немытые. С первой же встречи, угостив для приличия бокалом дешевого пойла, именуемого барменом Костей коктейлем под звучным названием «Малиновый закат», они норовили заманить девчонок в укромное место и уложить в койку. Причем не всегда и койка-то оказывалась приличная, в основном попадались старые продавленные диваны в чужих гаражах или раскладушки в сараях. И то, что происходило в этой самой койке, не слишком Лизу привлекало – все было так же грубо, неинтересно и пахло потом.
Относительно грубости Лиза не слишком огорчалась, она и сама за крепким словом в карман не лезла, могла так послать, что бывалые мужики только головами качали удивленно и одобрительно. Ее печалило совсем другое. Где вся та красивая жизнь, которую показывают в кино и в рекламных роликах? Где дорогие платья и белье, духи и туфли, где романтические ужины при свечах и постель в кружевах, похожих на белую пену, где новая машина с салоном, пахнущим кожей, где мужские руки, застегивающие на шее бриллиантовое колье или, на худой конец, золотую цепочку?
Нетрудно было сообразить, что в их маленьком городке никто красивой жизни Лизе не обеспечит. И девушка решила подаваться в большой город. Выбрала Петербург, потому что там училась та самая бывшая одноклассница, которой когда-то сильно попало от Лизы за насмешки над старыми сапожками. Лиза хитростью вызнала ее адрес у старенькой бабушки, которая очень скучала по внучке и охотно рассказывала о ней кому угодно.
Нельзя сказать, что одноклассница сильно обрадовалась, когда Лиза свалилась к ней как снег на голову без предупреждения и звонка. В маленькой квартирке, где жили две студентки, было душно и тесно. Посовещавшись, девушки выделили Лизе раскладушку на кухне. И то приходилось вставать раньше всех, чтобы студентки могли позавтракать перед занятиями.
В первый же вечер перебрали общих знакомых и съели большую банку компота из райских яблочек, привезенную Лизой из дома. Наутро девицы умчались на учебу, а Лиза наскоро собралась и отправилась на прогулку по большому городу.
Она растерялась от обилия новых, необыкновенно красивых машин, сверкающих витрин и огромных многоэтажных домов, от количества людей на широких улицах, от шума, гама, пыли, гомона голосов. Ее толкали в спину, бросали нелицеприятные слова на ходу, дергали за руку, прося милостыню, едва не сбили машиной и два раза проверяли документы.
Лиза добралась до дома оглушенная, уставшая и озлобленная, а когда подсчитала потери, то и вовсе пала духом. В активе (точнее, в пассиве) оказались порванные туфли, измазанная куртка и отсутствие кошелька – вытащили, а она и не заметила. Хорошо хоть денег с собой взяла немного, но и того жалко.
Бывшая одноклассница принесла Лизе рекламную газету с вакансиями. Лиза поняла намек и стала прилежно вглядываться в мелкий шрифт.
Большому городу, конечно, требовались рабочие руки. Но в основном эти руки должны были уметь что-то делать – штукатурить, циклевать полы, водить грузовую машину или мусоровоз, класть кирпичную стенку, облицовывать ее кафельной плиткой, управлять асфальтовым катком, шить рабочую одежду или печь кондитерские изделия.
Лиза ничего этого не умела. Не знакома она была также с бухгалтерией, товарным учетом и основами компьютера, не знала никаких языков, кроме русского, не владела ножницами и расческой, не имела диплома медсестры.
По улицам города с тихим шорохом проносились дорогие машины, в них сидели нарядно одетые мужчины и женщины. В чисто вымытых витринах магазинов Лиза видела манекены в дорогой одежде, цены ее огорошили надолго.
Однако от природы Лизавета была девушкой крепкой, умела держать удар. Она решила не сдаваться, не опускать руки, а стиснуть зубы и пробиваться наверх. Тем более что девушки, приютившие ее, посматривали косо, просили не шуметь вечерами и не открывать никому двери, когда их нет дома.
Опасения их оказались не напрасны, кто-то из досужих соседей по лестничной клетке настучал хозяйке квартиры, и она как-то вечером явилась разбираться, отчего в квартире живут уже трое, а плату она получает за двоих.