– Как – что? – рассудительно ответил старший. – Ты же видишь, как они круто прикинуты. Старый козел наверняка богач, баба при нем. Сейчас привезем на базу, обыщем, тряхнем их как следует… при них денег, может, и нет, но за них наверняка заплатят выкуп!
– А по мне, так не стоит связываться… – пробормотал первый. – От этих богатых можно ждать чего угодно… сам же говоришь – их шмотки приличных денег стоят, а еще золота на нем немерено. Так вот по мне – снять с них все барахлишко, а самих – по башке монтировкой и выкинуть в кювет…
Если до сих пор у меня стучали зубы от холода – теперь они еще громче застучали от ужаса. Самым страшным в происходящем было то, как спокойно и буднично эти люди обсуждали нашу судьбу, решали, пытать нас ради выкупа или просто сразу убить…
– Что ты несешь, Чувак? – перебил старший своего строптивого подручного. – Стоит ли ради шмоток двоих мочить?
– Ну ты же сам сказал, что шмотки дорогие… – не сдавался тот. – Все-таки хоть что-то с них поимеем… курочка по зернышку…
– Тупой ты, Чувак! Ты еще попробуй эти шмотки загнать. Видишь же – этот старый козел ростом с мухомор и толстый – кому его костюм подойдет?!
Дядя Вася наконец очухался после удара, осознал ситуацию и подал голос:
– Ребята, ребята, только не порите горячку! Давайте по-хорошему – вы нас высадите на углу, и мы забудем эту встречу…
– Заткнись, козел! – Бандит легонько ткнул дядю Васю в солнечное сплетение. – Заткнись, тебя никто не спрашивал! Говорить будешь, когда мы прикажем!
Дядя Вася вытаращил глаза от боли и замолчал, а бандиты продолжили как ни в чем не бывало обсуждать нашу судьбу.
– Мужик с виду крепкий, – разглагольствовал старший. – С ним придется повозиться. Но баба послабее будет, прижжем ее паяльником – запоет, как канарейка! Вот помяните мое слово – нам за них не меньше ста штук баксов отвалят!
– Сто штук? – недоверчиво переспросил тот, которого назвали Чуваком. – Ну ты не больно-то раскатывай губу… я бы за этого старого козла и сотню баксов пожалел…
За таким приятным и жизнерадостным разговором автобус уехал далеко от того места, где мы в него сели. Я пыталась понять, куда нас везут, но в грузовом отсеке окон не предусмотрено, а заглянуть в водительскую кабину мне не удавалось – я сидела спиной по ходу, и верзила в кепке не давал мне крутить головой.
Вскоре, однако, водитель прибавил скорость и перестал притормаживать на перекрестках, из чего я сделала вывод, что мы выехали за город.
Так мы ехали еще примерно полчаса. Затем скорость снизилась, и нас стало потряхивать – видимо, с шоссе мы съехали на грунтовку. Прошло еще минут десять, и наконец автобус затормозил.
Мотор затих, и наступила хрупкая звенящая тишина, какая бывает только за городом и только зимой, когда все звуки приглушены мягким снежным покровом.
Один из бандитов откатил в сторону дверь, выпрыгнул на снег.
Меня подтолкнули в спину, и я тоже выбралась наружу, снова набрав полные туфли снега.
Меня снова схватил в свои ежовые рукавицы мороз. Однако я нашла в себе силы оглядеться по сторонам.
Мы находились перед небольшим приземистым строением из красного кирпича – это был то ли какой-то заброшенный склад, то ли бывший амбар, переделанный под современные нужды. Вокруг строения высился глухой забор, закрывавший сам склад и его обитателей от посторонних глаз.
Один из бандитской тройки, заметно прихрамывая, пошел вперед, к зданию, и завозился с замком, висевшим на тяжелых дверях.
– Ну что ты там копаешься, Серый? – нетерпеливо окликнул его старший.
– Да сейчас, Пузырь, погоди немного… видно, приржавел замок… – отмахнулся тот, и тут же замок лязгнул, и двери с тяжелым скрипом распахнулись.
– Шагай, дед! – Старший бандит замахнулся на дядю Васю, тот ссутулился и побрел к амбару.
– А тебе что – отдельное приглашение нужно? – рявкнул Чувак и толкнул меня в спину.
Я побрела вперед, проваливаясь в снег и с трудом держась на подгибающихся ногах. При этом я разглядывала дорогу перед собой, чтобы выбрать не такие глубокие места. Самым простым оказалось идти по следам Серого.
При этом я невольно разглядела эти следы… и у меня перехватило дыхание.
Это были отчетливые отпечатки ботинок как минимум сорок четвертого размера, причем очень характерные отпечатки. По краю следа четко выделялись квадратные шашечки, как на такси, в центре подошвы тоже виднелись шашечки, только расположенные по диагонали, косыми ромбиками.
Точно такие же следы я видела в деревне, где мы искали Татьяну Окуневу.
– Что застряла? – прикрикнул на меня Чувак. – Шевели ногами, лахудра! Успеешь еще отдохнуть! – И он издал хриплый издевательский смешок, протягивая ко мне руки.
Я шарахнулась в сторону, Чувак – за мной, да, видно, резкие движения ему были противопоказаны, потому что он вдруг взвыл и запрыгал на одной ноге. По глубокому снегу это делать несподручно, так что Чувак с громким матом свалился в сугроб. Пузырь хрюкнул и рявкнул мне, чтобы поторапливалась.
Я прибавила шагу, насколько хватало сил, поравнялась с дядей Васей и зашептала:
– Дядя Вася, вы видели следы?
Василий Макарович удивленно взглянул на меня, хотел что-то проговорить, но не успел.
– Заткнись! – крикнул за моей спиной вывалившийся из сугроба Чувак. – Заткнитесь оба, а то почки отобью!
Мы подошли к дверям склада. Изнутри тянуло промозглой сыростью и плесенью – судя по всему, там когда-то хранили картошку или какие-то другие овощи.
Чувак втолкнул меня внутрь, повернулся к старшему:
– Ну и что теперь с ними делать?
– Запрем в каптерке до утра, а там разберемся!
Чувак повел нас в глубину просторного темного помещения с земляным полом и высоким сводчатым потолком. Тут и там валялись разбитые поддоны и ломаные ящики – как я и думала, когда-то здесь было овощехранилище. В дальнем углу склада была выгорожена небольшая комната – несколько походных коек, стол с газовой плиткой, а самое главное – включенный электрический обогреватель, распространявший вокруг себя живительное тепло. Видимо, здесь бандиты устроили свое временное жилище.
Однако нас с дядей Васей вели не туда. Чувак подвел нас к низкой разбухшей деревянной двери по другую сторону прохода, с трудом отодвинул тяжелый заржавленный засов, втолкнул нас внутрь и захлопнул за нами дверь.
Лязгнул засов, и наступила гнетущая тишина.
Глаза постепенно привыкли к окружающей темноте, и я огляделась.
Это была крошечная комнатушка с земляным полом и сырыми бетонными стенами. В одном углу лежала груда мерзлой картошки, в другом валялось какое-то подозрительное тряпье. Под потолком виднелось крошечное оконце – слишком маленькое для того, чтобы повторить наш блистательный побег из ресторана «Оливье». Через такое окно не пролезла бы не только я, но даже семилетний ребенок, а уж о дяде Васе нечего и говорить.