Когда они выросли и покинули детдом, их связь не разорвалась. Козырь перекантовался пару лет при какой-то непонятной конторе, потом пошел в армию. Конечно, угодил в Чечню, но детдомовская закалка и твердый характер помогли ему выжить.
Все, что не убивает нас, делает нас сильнее.
Козырь вернулся из армии как будто обгоревшим на страшном подземном огне – смуглый, исхудавший, молчаливый. Впрочем, он и всегда был достаточно сдержан.
После армии он получил большую комнату, и стая стала собираться у него.
Он мало рассказывал про Чечню, но что-то в нем явно изменилось. Иногда проскальзывали какие-то намеки, иногда случайные проговорки. Его твердый и спокойный характер как-то надломился.
Впрочем, всех их жизнь не красила.
Тузик работал на каком-то заводе, стал злым и дерганым. Люля начал серьезно пить. Блоха жила своей жизнью, но эта жизнь тоже явно не задавалась.
Так прошло то ли два, то ли три года. Как-то под утро, когда тусклое небо за окном уже начало сереть, когда маленький круглолицый Тузик начал клевать носом, Козырь вдруг сказал:
– Пацаны, мы все сдохнем, если не сделаем большие деньги. Без денег сейчас человеком не станешь.
Он всегда обращался к ним так – пацаны, как будто Блоха ничем не отличалась от остальных. И она, кажется, была ему за это благодарна.
– Что ты предлагаешь? – оживился Кирпич, который всегда смотрел в рот вожаку. – Можно крышевать бизнес… у тебя наверняка после Чечни есть контакты…
– Нет, – Козырь помотал коротко стриженной головой, – уходить в криминал нельзя. Я знал таких ребят. Они все уже лежат по кладбищам. В криминале долго не живут.
– Ну а честным трудом больших денег не заработаешь! – разочарованно протянул проснувшийся Тузик. – От работы кони дохнут!
– Ну, ты-то это хорошо знаешь, – хмыкнул Люля.
– Блоха может замуж выйти за богатенького, – вставил Кирпич, как обычно, с подковыркой.
Блоха взглянула на него, как ударила.
– Вы меня не поняли, пацаны, – проговорил Козырь, закуривая. – Я не говорю про честную работу. Если я сказал, что не надо уходить в криминал, – я имею в виду, что не надо уходить в него надолго. Нужно сделать одно большое дело и залечь на дно.
– Большое дело? – оживилась вдруг Блоха. – У тебя уже есть что-то на примете?
– Есть, – Козырь затушил недокуренную сигарету и поставил локти на стол. – Где можно взять большие деньги?
– В банке, – подал голос молчавший до того Люля.
– Пошло мыслишь! – усмехнулся Козырь. – Банки у всех на виду. Поэтому там и охрана круто поставлена, и после ограбления трудно уйти. Нет, здесь нужно другое…
– Ювелирка, что ли? – предположил Тузик.
– Нет, – Козырь закурил новую сигарету. – Взять ювелирку, конечно, можно, но вот реализовать ее – страшная морока. Все, кто грабил ювелиров, засыпались на реализации. Потому что продать камни можно только тем же ювелирам, а у них общие интересы…
– Так что же ты предлагаешь? – не выдержал Кирпич.
– Криминальные деньги… – Блоха вроде бы и не спросила, а сама ответила на этот вопрос.
– Молодец, – Козырь одобрительно улыбнулся. – Правильно понимаешь!
– Да нас за это бандиты на куски порвут! – всполошился Тузик. – Не, парни, это не по мне! Я лучше у себя на заводе буду горбатиться, но хоть живым останусь…
– Это ты называешь жизнью? – выдохнул Кирпич. – Да лучше год прожить по-человечески…
– Не дадут тебе этого года!
– Ша! – Козырь ударил кулаком по столу, чтобы прекратить начавшуюся перебранку. – Ша! Выслушайте меня, пацаны! Один мой знакомый – оттуда, из армии, – устроился в охрану большого авторитета. Этот авторитет живет за городом, поместье у него – как раньше у царей были. Настоящий дворец!
– Так у него и охраны небось – целая армия! – проговорил Тузик.
– Он что – все свои деньги дома держит? – в один голос с ним спросил Люля.
– Отвечаю обоим, – Козырь был как всегда спокоен. – Да, охрана у него стоящая. Но денег в доме действительно очень много. Потому что он держит у себя наличный общак. Бандиты банкам не верят, а ему – верят, поэтому хранят у него в поместье свой неприкосновенный золотовалютный фонд… по величине сравнимый с валютным фондом какого-нибудь небольшого государства.
– Так что же, мы на его усадьбу танки бросим? – усмехнулся Тузик. – Своих друзей по Чечне хочешь подключить?
– Танки не прорвутся, – серьезно ответил Козырь, – у него охрана действительно серьезно поставлена.
– Так что же – авиация?
– Нет. Нам нужно заставить его вывезти деньги из дома и взять их по дороге.
– И как ты себе это представляешь? Попросишь его как следует: дяденька, вывези денежки…
– Для начала я должен знать, что вы все в деле. Если кто-то не участвует – он должен уйти сразу, чтобы не знать ничего лишнего.
– Я в деле, – выпалил Кирпич, который с Козырем готов был хоть к черту в ад.
– А я что? Я тоже… – протянул Тузик. – Я на заводе своем через несколько лет с тоски сдохну…
Люля тоже согласился.
Одна Блоха долго молчала.
– А ты что же? – повернулся к ней Кирпич. – Сдрейфила?
– Уймись! – прикрикнул на него Козырь. – Блоха мне в этом деле больше всех остальных нужна. Для нее серьезная роль приготовлена.
– Ну, если серьезная… – Блоха поиграла глазами, улыбнулась загадочно. – Если роль серьезная, мальчики, то я с вами… только признайся, Козырек, – под кого меня подложить хочешь?
– Ты что? – вскинулся Козырь. – Ты же мне как сестра! Я бы ни за что не стал…
– Тогда какую же ты мне роль подготовил?
– Ты пойдешь к этому авторитету работать. Мой армейский знакомый, тот, что у него в охране работает, тебя устроит.
– А он что – тоже в деле?
Козырь приподнялся над столом, сверкнул глазами:
– Учтите, пацаны, – кроме нас пятерых, никто больше не в деле! И если хоть слово выйдет за пределы этой комнаты – все умрем! У нас и так мало шансов, можно сказать, почти совсем нет, но если кто-то проболтается – считайте себя трупами. Эти люди не шутят, они за меньшее живьем закапывают!
– Ну, порадовал! – протянул Люля.
– Не хочешь – уходи прямо сейчас… и еще учти: если останешься, после сегодняшней ночи ни капли спиртного!
– Что, начальник, – ухмыльнулся Тузик, – сухой закон объявляешь?
– Сухой – не сухой, а если Люля запьет – мы все покойники. Мы теперь друг от друга намертво зависим…
Все пятеро остались в деле, и уже на следующий день знакомый Козыря устроил Блоху горничной в дом криминального авторитета Федора Кротова.