Пендергаст вынул из внутреннего кармана спортивной куртки несколько фотографий с мест преступлений в Нью-Йорке и одну за другой выложил перед полковником. Тот в полной тишине просмотрел их.
— Да, это похоже на наши убийства, — заключил он.
— Фотографии сделаны в Нью-Йорке. Я проследил путь убийцы до Нова-Годой.
— Но при чем здесь Нью-Йорк?
— Это очень длинная история, и я обещаю потом рассказать ее вам. А сейчас нужно заняться делом. Вам достаточно этих доказательств?
— Да, достаточно, — ответил полковник, с отвращением косясь на снимки.
— Тогда у меня есть еще несколько условий. В Нова-Годой находятся два молодых человека. Они близнецы. Ни один из них не должен пострадать — я сам разберусь с ними. Я предоставлю вам их портреты.
Полковник удивленно посмотрел на Пендергаста, но ничего не сказал.
— Там наверняка будет еще один человек — высокий, внушительного телосложения, с коротко стриженными, совершенно белыми волосами. Его фамилия — Фишер. Его тоже никто не должен трогать. Он мой, и я опять же сам с ним разберусь.
В кабинке ненадолго установилась тишина.
— Это все мои условия, — снова заговорил Пендергаст. — Вы хотите услышать, как я планирую действовать?
Пару мгновений полковник сидел неподвижно. Затем на его лице появилась легкая улыбка.
— Думаю, это будет весьма интересно, агент Пендергаст, — произнес он.
Кори смотрела из окна хижины на утренний иней, сверкающий на траве и ветвях деревьев. Лучи бледного зимнего солнца пробивались сквозь клетчатые занавески, от затопленной печи веяло теплом. Возле нее хлопотал Джек, поливая маслом сковородку. Другую сковороду со скворчащим беконом он уже снял с огня.
— А сейчас будут фирменные блины с черникой от Джека Свенсона, — объявил он, обернувшись.
— Давай я тебе помогу, — сказала Кори, поднимаясь со стула.
— Нет-нет!
Джек в измазанном переднике снова повернулся к печи. Кори видела, что поваром он был неважным. Но и она тоже.
— Посиди спокойно, я сам все сделаю.
Не утруждая себя расспросами, он схватил кофейник и наполнил чашку Кори.
— Я не люблю бездельничать.
— Привыкай, — улыбнулся в ответ Джек.
Кори потягивала кофе. Она приехала накануне дневным автобусом и, желая убедиться, что никто за ней не следит, прошла пешком всю дорогу от магазина Фрэнка до хижины отца. Джек был до смешного рад ее приезду. А потом разволновался, когда Кори рассказала ему о своем расследовании.
— Так это правда, что Чарли не разводит клиентов? — спросила она.
Несмотря на всю убедительность его рассказов, Кори все-таки трудно было поверить в кристальную честность продавца автомобилей.
— Насколько мне известно, да, — ответил Джек. — Как-то раз Рикко-старший, позабыв закрыть дверь в кабинет, распекал Чарли за то, что тот не работает по системе. Как он выразился, «подрывает моральный дух». — Он усмехнулся. — Представляешь себе? Честность, оказывается, вредит морали.
— Тогда почему же его не уволили, раз он не желает работать как все?
— Потому что Чарли может их сдать.
Он плюхнул немного теста для блинов на радостно зашипевшую сковородку.
Постепенно Кори начала понимать, что отец пострадал вовсе не из-за своей непорядочности, а, наоборот, из-за абсолютной, бескомпромиссной честности, слегка даже отдающей самолюбованием. Он рассказал, что и с предыдущего места работы — магазина стереофонической аппаратуры — его уволили из-за отказа участвовать в махинациях. Там он тоже грозил пожаловаться в Ассоциацию по поддержке потребительских прав. И в страховом агентстве не задержался по той же причине.
Кори наблюдала за его суетой возле печи. Она не могла не спросить себя, как сама бы поступила в такой ситуации. Согласилась бы участвовать в кредитном мошенничестве? Вероятно, нет. Но, черт возьми, она ни за что бы не стала обращаться к властям из-за таких пустяков, как повышение кредитных ставок на два процента. Банки, ипотечные агентства и компании, работающие с кредитными картами, проделывают подобные мерзости миллион раз в день. Она бы, наверное, просто ушла с такой работы.
Кори снова задумалась, не ошиблась ли она с выбором профессии. Она просто не испытывала какого-то особого удовлетворения при мысли, что преступник будет наказан. В отличие от того же Пендергаста.
Джек с довольным видом подбросил блины на сковородке:
— Полюбуйся, какая красота.
Они и в самом деле были замечательного золотисто-коричневого цвета, с крошечными фиолетовыми пятнами лесной черники. Пожалуй, самое время снимать их с огня.
— А к ним — настоящий кленовый сироп, — объявил Джек и взял со стола маленькую бутылочку. — Значит, у Чарли есть приятель-актер, который согласен прийти туда с микрофоном. Здорово! Как я сам не догадался?
— В суде такая запись не будет принята как доказательство.
— Может быть, и нет. Но стоит им только начать разнюхивать и задавать вопросы, как весь этот грязный бизнес развалится. Нет, это хорошая идея, действительно хорошая.
Зазвонил сотовый телефон Кори.
— Это Чарли.
Она ответила, подключив громкую связь.
— Кори, — задыхаясь от волнения, сказал Чарли. — Вы не поверите. Это невероятно. Мы взяли их за жабры. Нам теперь не нужен даже мой друг. У меня появилась неоспоримая улика — доказательство того, что вашего отца подставили.
— Что? Какое доказательство?
— Вчера, после того как вы уехали, Рикко собрали продавцов на совещание. Всех, кроме меня. После совещания они отправились в «Голубого гуся» — вероятно, чтобы поговорить об ограблении, — оставив меня в демонстрационном зале одного до конца дня.
— И что?
— Рикко-старший что-то забрал из сейфа и не закрыл его как следует. Осталась узкая щель. Я открыл его — просто не мог упустить такую возможность — и нашел внутри конверт с деньгами, около десяти тысяч, с запиской для парня по имени Ленни Отеро. А вместе с ним и написанный от руки отчет этого самого Отеро, где по пунктам расписаны его расходы и гонорар за «операцию», которую он недавно провернул.
— Что за операция?
— Ложное обвинение Джека Свенсона в ограблении банка.
— Там прямо так и сказано? — Кори не поверила собственным ушам.
— Вот подонок! — воскликнул Джек, вскочил со стула и звонко ударил кулаком в раскрытую ладонь.
— Кто это? Ваш отец?
— Да, я включила громкую связь.
— Хорошо. Конечно же, там не сказано прямо, буквально, что Джека подставили. Отчет написан полунамеками, без указания конкретных имен и действий, но между строк все легко угадывается. Отеро даже просит Рикко сжечь письмо после прочтения. Это явная улика, не может быть никаких сомнений.