Но она ее не убивала!!!
Только как убедить в этом Феликса?! Ведь она говорит ему правду!
Так отчаянно похожую на ложь…
— Я не предполагал, что ты на это способна… — тихо молвил он.
Лие показалось, что земля уходит у нее из-под ног. Нельзя так расставаться, нельзя дать неправде — этой невероятной и необъяснимой неправде! — позволить разрушить их отношения с Феликсом! Нельзя-а-а!
— Пожалуйста, послушай меня, — произнесла она, подавив приступ отчаяния. — Я не убивала Репейку. Я вообще не способна убить животное. А тем более твою — твою! — кошку. Я… ты мне очень дорог, Феликс. Ты должен мне верить.
— Уходи.
— Ты меня слышал? Ты меня слушал?!
— Уходи, Лия. Пожалуйста, уходи.
Арсений, как и планировал, позвонил Лие в тот же вечер. Днем он к ней на работу не заходил — вот и, естественно, захотелось ему узнать, как продвигается ремонт дедушкиной мебели.
Голос ее был расстроенным, и он, конечно же, спросил, что случилось.
Она была уклончива — он не настаивал, просто предложил встретиться. Лия недолго колебалась, и вскоре они уже сидели на террасе уютного кафе недалеко от ее станции метро. Арсений всегда выбирал места для их встреч осмотрительно, избегая вероятных столкновений со знакомыми: они бы сильно удивились его внешности, стилю одежды и манере поведения. Посему это кафе на окраине Москвы его полностью устраивало.
…Дружба — удобная вещь. Друзьям нередко рассказывают то, о чем умалчивают с родными. А друг-гей — это колоссальное преимущество. Ему доверят даже то, что скроют от ближайшей подруги. Гей не завидует, гей не ревнует — он совершенная подружка!
Ему не стоило особого труда расколоть Лию. Она рассказала о кошке Феликса и о женщине в супермаркете, оставившей царапины на руке.
— Какое дурацкое совпадение, представляешь? Я его понимаю, честно говоря: что еще можно было подумать в такой ситуации? Но ведь я этого не делала! Значит, что-то другое произошло! Может, Репейка в проводе каком-то запуталась, а потом из последних сил выбралась, но не выжила, задохнулась… Не знаю, не знаю. Но он подумал, что это сделала я! Я, которая даже гадких насекомых не убивает! Разве только комаров…
Арсений сочувственно гладил ее по плечу.
— Даже Машка мне не поверила… Говорит: «Я бы на его месте точно так же решила!» — У Лии на глазах заблестели слезы. — Знаешь, что меня достает, Арс? Мы начинаем дружить или влюбляться, совершенно не представляя тех, к кому испытываем чувства… Феликс в меня влюблен, но не представляет, что я за человек. Ну ладно, влюбленность вообще разума не ведает, но дружба? Нет ведь никакого влечения, которое туманит мозг, — а все же мы ничего толком о новом друге не знаем… Даже я о тебе, к примеру. По большому счету окажись ты в такой ситуации, я не смогла бы с уверенностью отмести подозрения на твой счет! Ты вроде бы добрый и милый — ну а вдруг ты животных не любишь? Да что там новые друзья — Машка меня не знает! Машка, с которой мы дружим со школы!!!
— А вот я бы ни за что тебя не заподозрил. Ты открытый человек и очень добрый. Я бы скорее в зеленых человечков поверил…
— А Феликс уверен, что это я убила Репейку! — она всхлипнула.
— Милая Лия, не надо так расстраиваться… Он просто не достоин тебя, этот Феликс, вот и все! Забудь о нем.
Арсений ее утешал, жалел, обнимал. Лучшего друга, чем он, нет на свете.
Отлично. Он выиграл очередной раунд. Так и должно было быть. У него все всегда получалось.
Теперь можно приступать к финальной части.
Несмотря на обиду, Лия была уверена, что Феликс позвонит. Он очень любил свою кошку и потому в первый момент не справился с эмоциями; теперь же, немного остыв… Остыв, он поймет, что не могла Лия задушить Репейку, — поймет или почувствует сердцем! И извинится.
Но Феликс не звонил, хотя уже прошло два дня.
Что ж… Значит, тогда, в их прошлую ссору, Лия не ошиблась: он подозрительный по характеру. И, значит, все к лучшему: нельзя связывать себя отношениями с человеком, который будет постоянно подозревать ее и всех вокруг в злом умысле! Очень вовремя эта странная история случилась, потому что Лия уже начала в него влюбляться… Просто знак свыше!
Хорошо, что у нее есть Арс. Верный, преданный друг.
И еще работа. Она приносит радость. И помогает отвлечься.
Реставрация мебели дедушки Арсения подходила к концу, но у Лии уже возникли новые заказы от членов клуба коллекционеров антиквариата — можно даже без преувеличения сказать, что к ней образовалась очередь. Если так и дальше пойдет, то она сумеет отправить папу на лечение за границу! Ох, милый Лев Давыдович, спасибо вам!
Зазвонил мобильный. Лия вытерла руки тряпочкой с растворителем, стирая остатки клея на пальцах, и посмотрела на дисплей, надеясь увидеть номер Феликса…
Но нет, это был Арсений.
— Я собирался заехать к тебе в конце рабочего дня, но вспомнил, что ты сегодня встречаешься с папой… Ты говорила, что идете в шесть в кафе лопать мороженое.
— Ага, итальянское, — мечтательно улыбнулась Лия.
Она обожала эту заведенную отцом еще в ее детстве традицию: сбегать иногда из дома, от запаха маминых лекарств, и лакомиться мороженым вдвоем. Сейчас, пожалуй, это послужит ей утешением.
— Ну, тогда я к тебе завтра заскочу. Привет папе передавай. А где у нас в Москве итальянское мороженое дают? Я бы и сам не отказался. Обожаю его.
— На Пушкинской. В «Дольче вита» [8] . Арс, а хочешь, приезжай, я тебя с папой познакомлю?
— Да нет, неудобно… Зачем я буду вам мешать…
— Папа любит, когда я его с друзьями знакомлю.
— Ты уверена?
— Ты очень деликатный, — улыбнулась Лия.
— Не смущай меня. — Он помолчал. — Ладно, я, может, подскочу после шести, если освобожусь. Тут кое-какие дела наметились. Я ведь не предполагал, что удостоюсь столь лестного приглашения!
Как нередко случалось, Лия, погруженная в работу, потеряла чувство времени. Когда она посмотрела на часы, было уже полшестого, а ей до Тверской добираться минимум сорок минут, да еще в мастерской все привести в порядок!
Она вскочила, оттерла руки, закупорила свою «химию» — лаки, краски, клей и прочее, — все эти летучие вещества, которые быстро испаряются и сохнут. Сняла очки (работать она предпочитала в очках), затем быстро вставила линзы — сегодня она выбрала голубые, — переоделась, закрыла мастерскую и помчалась к метро.
— Папа? Ты уже едешь? Извини, я опоздаю немного… — проговорила она в трубку на ходу.