И вдруг в одном из ящиков она увидела молоток! Металлический молоток для отбивки мяса. Лия взвесила его в руке: довольно тяжелый… Может, не убьет — да это и не цель. Лия хотела Мышьяка нейтрализовать. А точнее, травмировать достаточно серьезно, чтобы он потерял сознание. А там…
А там разберемся. Главное — сбежать.
…Арсений вовсе не спал. И не собирался. Ситуация уходила из-под его контроля — какой тут сон.
Когда он познакомился с Лией поближе под видом гея, когда узнал ее получше, он, конечно, сделал поправку в своем плане с учетом ее характера и темперамента. Так, он быстро перестал рассчитывать на то, что подкупит ее материальными подарками. Потому и придумал гениальный ход с ее отцом. Такой подарок, как спасение любимого папочки, Лия примет с восторгом и благодарностью, он не сомневался.
И был прав. В ответ Лия подарила ему ночь, которая — как он и мечтал — освободила его от порчи, сделала его совершенным!
А потом неосторожно вырвавшееся слово испортило все.
С тех пор он пытается выстроить новый план. Аварийный, так сказать. Все он придумал правильно: шантаж — лучшее средство для повиновения. Лия любила своих родителей и друзей — Арсений не понимал таких чувств, но видел, что у нее они наличествуют. Тем лучше для него. Ее легко шантажировать.
Почему же она до сих пор не слушалась его беспрекословно?!
Опыт говорил Арсению: управлять можно любым человеком. Нужно только найти его болевую точку. И все, он твой. По гроб будет ползать у твоих ног!
И он нашел ее болевую точку!
А она все ерепенилась. Наговорила ему столько гадких слов, что лишь за десятую их часть он бы уже убил любого другого!
Она его не боится?
Или она ему не поверила? Шлейф милого чудика все еще тащится за ним, и Лия — несмотря на угрозы, несмотря на то, что он едва ее не задушил, — все еще до конца не понимает, с кем имеет дело?
Арсений психологом не был. Его никогда не интересовало, что думают и чувствуют другие. Разве шахматист задумывается о чувствах фигур на доске?
Но теперь он бы дорого дал, чтобы понять поведение Лии…
Вот что она делает на кухне сейчас? Впрямь ли проголодалась? Или ищет нож, чтобы убить его, Арсения?
Глупая, вот глупая, — вдруг улыбнулся он в темноте спальни, на автомате прислушиваясь к звукам из кухни. Он вспомнил, как однажды повез нужных (для бизнеса) людей на охоту в заповедник. Сам он охоту не любил — он не кровожаден, и дешевое превосходство человека над зверем его никогда не прельщало. У него был хороший вкус, он любил тонкие удовольствия — например, превосходство человека над человеком. Куда увлекательнее.
Зверье в заповеднике оказалось непуганым. После первых выстрелов оно прыснуло в кусты, но уже пять минут спустя любопытные морды лосей… или косуль… кто их разберет — снова вылезли. Непуганые идиоты! Стреляй не хочу.
Только дебил может получать удовольствие от подобной охоты.
Непуганые идиоты. Это определение отлично подходило к Лие. Она тоже непуганая идиотка. Привыкла к мирной жизни, к любви-дружбе. И потому не верит, что он действительно может…
Да, все дело в этом.
Значит, нужно сделать так, чтобы окончательно поверила, только и всего.
Он снова прислушался к звукам на кухне. Пахло горелым, раздавался скрип старых, рассохшихся ящиков. Она их выдвигала зачем-то. Искала приборы? Впрямь проголодалась?
Или все еще надеется одолеть его, Арсения? Непуганая идиотка…
Протекло несколько коротких минут, и вдруг до него донесся голос Лии:
— Арсик, ты не спишь? Слушай, я не могу найти масло… На чем мне пожарить яичницу?
…Крепко зажав в кулаке молоток, Лия встала за дверью, в узком пространстве между нею и стеной. Она уже придумала, как будет действовать: как только Мышьяк сделает пару шагов в кухню, она рванет из-за двери и ударит его по голове изо всех сил!
— Масло? — его голос казался сонным.
— Я тебя разбудила? — проговорила она.
— Не страшно… Тебе какое нужно, растительное?
Голос его приближался. Он шел на кухню.
— Да…
И Лия затаила дыхание за дверью.
— Не помню, кажется, была бутылка где-то в тумбочке… Посмотри в крайней, ближе к окну.
Он уже стоял на пороге кухни. Но почему-то не продвигался вовнутрь! А ей нужно было, чтобы он чуть продвинулся, иначе она не сможет выскочить из-за двери!
Однако он замер на пороге.
— Лия?
Он не увидел ее, но ни шагу вперед не сделал, чтобы заглянуть в глубь кухни! Неужели догадался, что она приготовила ему ловушку?!
Неожиданно дверь впечаталась в нее. Гад, он проверял, не стоит ли она в засаде! Как он догадался?!
— Выходи, Лия.
Он отвел дверь и посмотрел на нее, красную от неловкости и досады, с ледяной усмешкой.
— Ты собиралась меня убить? Вот этим?
Он отобрал у нее молоток. Прошел, сел на табурет. Жестом показал: садись рядом.
Делать нечего, Лия села на соседний. Хорошо уже, что не душит…
— Ты действительно голодна? Или это был только предлог?
— Действительно, — буркнула она. А что еще сказать?!
— Я сейчас найду масло, — кивнул он.
Через пять минут яичница была готова. Он поставил дымящуюся сковороду перед Лией и принялся смотреть, как она ест…
Не ест, а давится. Лия понимала, что выдает себя, но ничего не могла поделать: кусок не лез в горло. Которое к тому же до сих пор болело.
— Ты нарушила наш договор, — произнес Мышьяк печально.
— Наш? Лично я с тобой ни о чем не договаривалась!
Непуганая идиотка.
— Это не имеет значения, милая. Я условия сформулировал вполне ясно. А ты попыталась меня убить.
— Не убить, а стукнуть!
— Ага, — кивнул он. — Стукнуть и?.. И сбежать! Не так ли?
Лия молчала. Отрицать бесполезно, она поймана с поличным.
— Что ж, придется мне выполнять договор. Начну, пожалуй, с твоей матери. Отца ты любишь больше, — приберегу его на следующий случай твоего непослушания.
Он достал сотовый, набрал номер. «Схема номер один. Действуй», — проговорил он.
— Как ни печально, но твоя мама не сможет присутствовать на нашем обручении, милая. У нее этой ночью случится инфаркт. Придется нам сразу после обручения заняться ее похоронами.
Он с удовлетворением наблюдал, как побледнела Лия, как глаза ее расширились, — казалось, заполонили собой добрую половину лица.
— Нет! Пожалуйста, Арс, нет! Прошу тебя!..