Полина потрогала затылок – и нащупала там здоровенную шишку.
Вот еще вопрос – кто ее ударил? Тот же, кто убил всех этих людей там, в ресторане?
Она перехватила удивленный, неодобрительный взгляд встречной женщины – и остановилась возле витрины, чтобы взглянуть на свое отражение.
Все ее самые худшие опасения подтвердились: волосы были растрепаны, помада размазана, воротник пиджака надорван, да еще на рукаве красовалось подозрительное красное пятно.
Нет, в таком виде нельзя разгуливать по городу, нужно поехать домой и привести себя в порядок…
Из-за угла как раз вывернула подходящая маршрутка. Полина махнула рукой и втиснулась на заднее сиденье. Журналистская жизнь научила ее быть готовой ко всяческим неожиданностям, поэтому в карман пиджака она сунула утром тысячную купюру. Запасные ключи от квартиры она возьмет у соседки.
Водитель заворчал, отказываясь менять тысячу, но Полина так на него посмотрела, что он смирился.
Она откинулась на сиденье и закрыла глаза, потому что уж больно внимательно посматривал на нее мужичок напротив, и уже рот раскрыл, намереваясь, надо думать, задать вопрос, откуда это она в таком подозрительном виде едет.
Усилием воли собрав разбегающиеся мысли, Полина заставила себя успокоиться.
Удалось, хотя и с трудом. Ох, спасибо огромное Михалычу, как он учил их, неопытных желторотых девчонок, умению сконцентрироваться. Биатлон, говорил он, спорт особый. Это надо уметь – так быстро перестроиться. Бежала-бежала, встала на позицию, мигом сосредоточилась – чтобы руки не дрожали и дыхание не сбивалось, отстрелялась, винтовку на плечо – и снова на лыжи. Бегут спортсмены на время, за каждый промах – время увеличивается.
Вот и научил Михалыч нескольким приемам, как дыхание восстановить и сердечный ритм выровнять. Хороший дядька был Михалыч, жалко его до сих пор. С мужем, Николаем, Полина тоже ведь у него познакомилась. К Михалычу разные люди ходили, всем он помогал, за то и поплатился.
Биатлон – спорт гармоничный, умения нешуточного требует и нервов стальных. Из биатлонистов потом много народу в киллеры подалось или просто в бандиты. Потому что, кроме как стрелять метко и бегать хорошо, мало кто что-то полезное делать умеет.
А Михалыч всех своих учеников привечал, никого не бросал. Ну вот и приполз к нему как-то Сашка Чечулин – в бегах, говорит, помоги, Михалыч, больше не к кому обратиться. Михалыч укрыл его, денег потом дал, помог уехать. А через два дня являются к нему – говори, куда того типа дел. И, главное, среди них тоже ученик бывший, Генка Сычев по кличке Сыч. Михалыч его стыдить начал – что ж это такое, Геша, вместе сколько времени вы у меня прозанимались… И про Сашку ничего не сказал, не испугался, в общем.
А зря, потому что с Генкой такие отморозки явились… Кто уж там главный был, кто команду дал, только что со стариком сделали – страшно вспомнить. Полина на похоронах была – не узнать Михалыча в гробу. Неделю потом он ей снился, заболела прямо. А через день после похорон нашли на даче Генку Сыча. Подвесили его на собственном ремне и внизу открыточку бросили – привет, мол, от Михалыча. Это ученики бывшие постарались, старика не уберегли, так хоть отомстили.
Тогда-то Полина и решила, что больше ей в этом спорте делать нечего. Уж если такого человека, как Михалыч, не пожалели, то совсем уже народ осатанел. И с тех пор винтовку в руки не брала.
Николай тогда с ней не согласен был, но промолчал, уважая ее решение. А года два назад пригласил ее в тир. У него там приятель работал, в том тире из боевых пистолетов стреляли. Уговорил ее Николай – на всякий, мол, пожарный случай, жизнь сейчас сложная. Стрелять научил из пистолета, в оружии разбираться.
Полина вздрогнула, ощутив в руке холодную ребристую рукоятку «беретты». Как ладно пистолет лег в руку! Господи, за что ей все это, за какие грехи?
За этими мыслями Полина проехала свой дом. Спохватившись, она вскочила и крикнула водителю:
– Стой! Мне здесь выйти нужно!
– Проспала, да? – беззлобно отозвался сын гор. – Спать дома надо, красавица, со своим мужем, если есть, в маршрутке по сторонам глядеть надо! Маршрутка – это не велосипед, красавица, где хочешь, остановиться не умеет! Вон же написано – остановку говорить заранее, ты что, красавица, читать не умеешь?
Тем не менее он поднатужился и остановился на ближайшем перекрестке.
Полина выбралась из салона и решила для скорости срезать дорогу через сквер.
Она прошла по узкой дорожке и раздвинула кусты, чтобы выйти к своему подъезду, – и застыла как вкопанная.
Перед ее подъездом стояла машина с мигалкой на крыше и надписью «Полиция» на борту, около этой машины суетились несколько человек в такой же черной униформе, как те, от кого она сбежала в ресторане. Среди них был единственный человек в штатском, но он-то, по-видимому, и был здесь главным. Конечно, это могло быть простым совпадением, но Полина попятилась.
Человек в штатском послушал мобильный телефон, спрятал его и скомандовал:
– Двенадцатая квартира!
Двенадцатая. Ее квартира. Это не совпадение.
Парни в униформе хлынули в подъезд.
Полина отступила, кусты сомкнулись, она развернулась и быстро зашагала обратно.
Тут навстречу ей метнулся знакомый жизнерадостный фокстерьер, за ним едва поспевала Эльвира Львовна, дородная соседка с четвертого этажа. Соседка всегда была дома, выходила только погулять с собачкой, именно у нее Полина хранила запасные ключи.
Фокстерьер залился радостным лаем, попытался встать лапами на многострадальную юбку Полины. Эльвира Львовна строго прикрикнула на него, повернулась к Полине и проговорила густым басом корабельного боцмана:
– Здравствуйте, дорогая моя… вы слышали, какой ужас… Полина из двенадцатой квартиры… кто бы мог подумать! С виду такая приличная девушка…
Тут до нее с запозданием дошло, с кем она столкнулась, и лицо Эльвиры Львовны помертвело. Она попятилась, ноги ее подогнулись, и несчастная пенсионерка села на мусорную урну. Губы ее тряслись, глаза чуть не вылезли из орбит.
– Эт…то… вы?.. – пролепетала она из последних сил.
– Нет, не я, – бодро ответила Полина и припустила через сквер.
Значит, домой нельзя.
Ну да, конечно, они вычислили ее в два счета – владелец ресторана знает ее как облупленную, да еще и сумка, которую она там забыла… а в сумке мобильник, журналистское удостоверение, блокнот для записей… значит, дома у нее больше нет. Но она должна хоть куда-то спрятаться, чтобы привести себя в порядок, не только внешность, но и мысли, да хотя бы элементарно отдохнуть…
И тут ей пришло в голову единственное место, куда можно пойти в любое время, в любом состоянии.
Имя единственного человека, на которого она может положиться, что бы с ней ни случилось.