Толкнув высокую крутящуюся дверь гостиницы, я пересекла мраморный холл и со скучающим видом приложила магнитную карточку Стоянова к считывающему устройству турникета. Тот мигнул зеленым огоньком и издал удовлетворенный звук. Охранник в черном костюме равнодушно скользнул по мне взглядом, не меняя своей дурацкой позы истукана с заложенными за спину руками.
575-й номер. Значит, пятый этаж. Бесшумный лифт доставил меня наверх в мгновение ока. Длиннющий коридор, выстланный синим ковролином, встретил оглушающей тишиной и еле уловимым запахом какого-то дизенфецирующего вещества.
Бесшумно (ковролин скрадывал звук шагов) я миновала два поворота и наконец наткнулась на стойку администратора.
– Добрый день. – Пожилой, в форменном бордовом пиджаке с золотой окантовкой и бейджиком на груди администратор-портье внимательно посмотрел на меня. Он был худой, но от этого все равно не менее представителен. – Вам ключ от?..
– От пятьсот семьдесят пятого, пожалуйста.
Это был риск, но сознательный риск – портье, конечно, знал, что в этом номере проживаю не я, а плотный мужчина с залысинами на висках по фамилии Стоянов. По тому, как подозрительно сощурились глаза портье, я поняла, что профессиональная его память действительно оказалась на высоте.
– Вашу карточку, пожалуйста, – суховато сказал он, и рука его незаметно потянулась к кнопке, вызывающей охрану.
Я шлепнула «Карту гостя» на стойку. Рука портье остановилась в сантиметре от тревожной кнопки.
– Это не ваша карточка!
– Не моя. Ну так и что?
Вместо ответа я вынула из портмоне Стоянова три стодолларовых бумажки и, подумав не более секунды, добавила еще одну.
– Вы что? – приподнялся он на месте, опираясь о стол. – Вы что это себе позволяете?!
– Тихо, тихо! – Четыре зеленые бумажки двинулись по направлению к портье, и он отпрянул, как от клубка змей. – Молчи! Мне нужен, очень нужен ключ от этого номера, понимаешь?
– Понимаю… То есть нет! Не понимаю! Это не ваш номер!
– Не мой. Но… Моего мужа, понимаешь? Сегодня чистила его пиджак и нашла вот это! – Я указала на карту гостя. – Ну и… решила застать его, как говорится, на месте преступления. Кто живет в этом номере? Такой плотный человек с залысинами, толстый нос и руки с длинными пальцами? Верно? – Я довольно точно описала Юрия Стоянова. – Понимаешь, я давно подозревала… что он нашел себе очередную… понимаешь? Очередную шалаву! Ох… Послушай, как тебя зовут-то?
Внезапно решившись, портье со стуком выдвинул ящик и смахнул туда деньги.
– Федором! – сказал он строго.
– Федор! Имя какое… и жесткое, и доброе. И по лицу твоему видно, что ты хороший семьянин. По бабам не ходишь. Женат?
– Женат.
– Ну! Я же говорю, по лицу видно, что ты порядочный человек! А мой-то, мой-то Юрий – не такой. Что ни месяц – то другая! Каждый раз разная! Представляешь, как я намучилась? Представляешь себе такую жизнь?!
– Так бросать надо, раз он такой ходок! Расходиться! – рассудительно сказал Федор. – Толку не будет все равно, что я – мужиков не знаю?
– Тебе легко говорить! – Я поспешно вытянула из бумажника фотокарточку Ани. – У нас ведь дочка! Вот! – Я показала ему снимок улыбающейся девочки.
– А… это другое дело. Но а я-то чем помогу?
Я перегнулась через стойку и, заглянув в глаза портье, просительно протянула:
– Пропусти меня в пятьсот семьдесят пятый… Или ключ от него дай, я там на месте их подожду… Поговорить с ней хочу, с разлучницей… специально фотографию дочери взяла, хочу ей показать, может, совесть в ней заговорит…
– Что? Скандал устроить? Здесь? Да знаешь, что мне за это будет?! Я ж с работы полечу в сей же момент! Не-ет, дорогая моя, нет! Возьми, возьми обратно свои деньги! – И он снова рванул ящик стола.
– Погоди, Федор! Ты погоди! Ну сам подумай, какой мне прок в скандале? Я что , похожа на глупую бабу? Я только поговорить хочу с нею, понимаешь? Как женщина с женщиной!
– Знаю я эти разговоры!
– Даю тебе честное слово! Только поговорить!
Он долго смотрел мне в глаза и наконец решился:
– Учтите, женщина: если какой-то звук или крик услышу из номера – в ту же секунду зову охрану!
– Договорились, – заверила я его.
Но вместо того, чтобы пропустить меня в указанный номер, Федор как-то неловко кашлянул и увел взгляд в сторону.
– В чем дело? – остановилась я.
– Да, собственно… – Он кашлянул в кулак. – Нет, я просто к тому, что это не мое дело…
– Ну?
– Ваша дама, то есть дама этого… вашего мужа… она уже получила ключ, она там. Постойте! – крикнул он мне вслед, потому что я рванулась вдоль по коридору. – Я всего только здесь работаю, так? И не хочу неприятностей.
Не слушая его, я уже бежала налево по коридору к пятьсот семьдесят пятому номеру. Дверь его была прикрыта неплотно, не заметив этого, я толкнула створку изо всей силы и буквально влетела в номер, еле успев затормозить посреди прихожей. Если Гульнара и была в комнате не одна, то эти двое, наверное, сговорились играть в молчанку, потому что до меня не доносилось ни звука. Сделав два глубоких вдоха, я шагнула в комнату.
А войдя…
Тонкая смуглая женщина висела на крюке от люстры, под самым потолком, и перевернутый стул, от которого она оттолкнулась ногами (либо который из-под нее выбили), валялся на ковре точно напротив незаправленной кровати. Грива роскошных темных волос была переброшена Гульнаре на лицо, сквозняк шевелил их – и некоторые тонкие волоски, как паутинки, парили в воздухе, подсвеченные тусклым светом горевшего в изголовье кровати ночника. Насколько я могла рассмотреть, на Гульнаре были черные брюки и черная же блузка – все так, как описывала мне Аня. И туфли на высоком каблуке – одна сорвалась с ноги и лежала на ковре чуть подальше стула, вторая покачивалась на носке ноги и грозил а тоже вот-вот сорваться вниз.
С трудом сглотнув внезапно появившийся в горле комок, я шагнула к телу и коснулась руки трупа. Она внезапно подалась с какой-то нечеловеческой, неживой мягкостью. Эта рука не была ни теплой, ни холодной. Это вообще не была рука человека.
Еще не понимая, что происходит, но все равно чувствуя огромное облегчение, я дернула чучело за ногу. Тело, висящее под потолком, рухнуло на пол, издав некий полый звук, свойственный резиновому мячу или надувному матрацу. Ботинком я откинула черную гриву волос, которая, конечно, оказалась париком. С пола, зловеще свернув в свете ночника, на меня глянули стеклянные глаза надувной резиновой куклы из секс-шопа и заалели выпяченные в нелепом поцелуе толстые губы.
– Однако… окажись на моем месте кто-то послабее – инфаркт от такого зрелища гарантирован… – сказала я вслух. Скорее для того, чтобы окончательно успокоиться и прийти в себя.