– Маргарита, – сказала я строго, – что это за комната? Почему вы крадетесь, как воришка?
Няня посмотрела на меня сначала как-то жалобно, потом дерзко.
– Не ваше дело! – попыталась огрызнуться она, но у нее это не особо получилось. Было видно, что она напугана.
– Ну-ка, стойте! – скомандовала я и преградила ей дорогу.
Я достала из сумочки мобильник и сделала вид, что набираю номер:
– Сейчас я позвоню Корнилу Борисовичу, он приедет и разберется с вами…
– Не надо! – взмолилась вдруг Маргарита. – Умоляю: не говорите ему ничего… Ей они теперь больше не нужны, а мне… за все унижения и оскорбления…
Маргарита вдруг расплакалась, а я опешила:
– Что с вами? Что случилось-то, Рита? Расскажите, может, я смогу вам помочь?
– Сможете, если никому ничего не скажете.
– Так, или давайте колитесь, что вы там прячете, или я…
– Тише! Умоляю: никому!.. Идемте в мою комнату.
– У вас и комната своя здесь есть? А это чья?
Я открыла дверь и заглянула внутрь. Я сразу поняла, что это была спальня Марины. Большая кровать, туалетный столик с зеркалом, перед ним – пуфик. Большой платяной шкаф, ковер на полу, возле кровати. Няня подвела меня к другой двери, мы вошли внутрь. Эта комнатка была маленькой, обстановка скромной. Простая дешевая мебель, ни ковра, ни туалетного столика. Даже занавески на окне были ситцевые.
Маргарита села на кровать и вынула из полотенца, которое держала скомканным в руках, небольшую красивую шкатулку, сделанную под старину. Я сразу поняла, что это та самая шкатулка, о которой рассказывала нам Марина, ее подарили ей родители.
– А внутри – драгоценности с бриллиантами? Серьги, кольца, браслет? Ведь так? Осмелюсь предположить, что эти вещи не ваши. Все это принадлежало вашей хозяйке?
Я смотрела прямо в глаза Маргарите. Она не выдержала моего взгляда, опустила глаза.
– Вы, Оксана Игоревна, не представляете, каково мне в этом доме! Унижения, оскорбления… Вы в доме недавно, вы не знаете, что за человек этот Корнил Борисович!
– Если вам здесь так плохо, почему вы не уйдете? Могли бы просто уволиться, а не терпеть…
– А куда мне идти? В детский сад? Хотя когда-то я там неплохо получала… Но здесь мне пообещали больше, и я согласилась. А потом пожалела. Лучше получать меньше, да работать спокойней. А тут… – Маргарита вздохнула. – Вы же прекрасно понимаете, что Марине эти побрякушки теперь все равно не нужны…
Няня кивнула на шкатулку. Я открыла ее, высыпала содержимое на покрывало. Ничего себе «побрякушки»! Да, здесь действительно было не очень много вещей, но все дорогие и по-настоящему красивые. У Корнила, определенно, хороший вкус. Серьги с бриллиантами. Перстень – с тремя бриллиантами. Золотые браслет, цепочка с кулоном. Кулон с каким-то голубовато-зеленым прозрачным камнем. Насколько я понимаю, это циркон. А еще здесь был перстень с бирюзой.
– Вы отдаете себе отчет, сколько все это стоит? – спросила я Риту.
– Оксана Игоревна, хотите, возьмите себе что-нибудь из этого! Только умоляю: не выдавайте! Вы не представляете, каково мне здесь работать! Меня даже мой парень бросил из-за того, что я тут без выходных, без проходных… день и ночь…
– А Марина к вам как относилась? – спросила я.
– Марина была очень хорошей. Мне ее, честное слово, жалко. Она не кричала на прислугу, как этот… Она к нам всегда по-человечески… Когда она здесь жила, она мне и выходные давала по воскресеньям, чтобы у меня хоть какая-то личная жизнь была, и даже с мужем из-за этого ругалась, защищала меня… Но ведь она умерла! Теперь все это ей не нужно. Когда еще Танечка вырастет! Да ей папаша новые побрякушки купит, с его-то деньгами! А я хотела себе… что-то типа компенсации… за все унижения… Вы не представляете, что я здесь вытерпела! Да я тут только ради детей!.. Я от этого… этого…
Маргарита снова расплакалась, закрыв лицо руками.
– Вы хотели уйти по-английски, прихватив это в качестве утешительного приза? А как же дети? – спросила я.
– А что дети? У них бабушка есть. И вы вот теперь… Они что, грудные?! К детям я всегда, между прочим, хорошо относилась. Когда Корнил, урод этот, Марину выгнал, я им, считай, мать заменила. Я уже три месяца без выходных работаю! А знаете, сколько мне платят?!
Няня смотрела на меня в ожидании: соглашусь я с ее доводами или все-таки сдам хозяевам?
– Да-а… некрасиво, – сказала я, – воровать в любом случае некрасиво.
– Значит, вы меня им заложите? Я так и знала! Господи, ну, почему мне так не везет?! Столько терпела этого урода, и что в результате? Милиция, уголовное дело, срок…
Няня снова расплакалась.
– Ну, вот что, – сказала я, немного подумав, – возьмите вот это кольцо, с бирюзой – с бриллиантом для вас слишком круто будет. Да и куда вы с ним? Так, по-моему, будет справедливо. Это, с бирюзой, тоже немалых денег стоит. А все остальное мы вернем хозяйке.
– Этой толстой жабе? – усмехнулась Рита. – Вы думаете, она намного лучше своего сыночка-самодура?! Да вы ее еще не знаете!
– Хозяйке, – повторила я с ударением. – Кстати, вы когда дергать-то собрались?
– Сейчас, раз уж вы здесь. Присмотрите за детьми?
Я кивнула. Рита взяла свои вещи, сложенные в пакет:
– Если встречу кого из хозяев, скажу, что мне надо ненадолго смотаться домой…
Вдруг до нее дошло.
– Оксана Игоревна, так вы меня не заложите? Правда? Ой, спасибо вам! Вы не представляете, как я вам благодарна!.. Спасибо! Век буду вас помнить!
Взяв свой пакет, она направилась к двери. Постояла, прислушиваясь.
– Прощайте! – Маргарита приоткрыла дверь.
– Подождите! – остановила я ее.
Она медленно обернулась ко мне. Взгляд ее был испуганным. Должно быть, она решила, что я – передумала.
– Последняя просьба. Так сказать, услуга за услугу, – я встала и плотно закрыла дверь, – Рита, вы должны мне помочь. А заодно красиво попрощаться с господином Золотовым. Хотите уйти, на последок шумно хлопнув дверью?
– Я вас не понимаю… – она смотрела настороженно.
– Ваш пакет из дома вынесу я. Не волнуйтесь, я вам его отдам. А вы сейчас поведите детей гулять. Скажем, на ту площадку, которая… ну, вы знаете, там, дальше по улице. Куда ходят все няни со своими подопечными.
– Зачем?
– Рита, не задавайте вопросов. Я сейчас уеду из дома, а вы с Ванечкой и Танечкой пойдете на площадку. Посидите там минут десять, дети поиграют, а я подъеду к вам, отдам ваши вещи, и вы можете быть свободны. А я останусь там с детьми. Отсюда ходит что-нибудь в город?
– Маршрутка.
– Ну, вот на ней и уедете. Что вы на меня так смотрите?