– У тебя какие-нибудь соображения есть? – Алина вопросительно посмотрела на Антона.
Тот пожал плечами.
– Ну, раз других предложений не поступило…
Я отправилась на Третью улицу. Там тоже никого не было, так что я спокойно дошла до последней дачи. Постояла около забора, пытаясь увидеть собаку, что облаяла нас с Нечаевой в прошлый раз. Но за забором была тишина, и никакой собаки не наблюдалось. Может, ее убрали?
Но мои надежды оказались тщетными. Едва я приблизилась к калитке, как тут же услышала громкий лай. От неожиданности я даже вздрогнула. Черт! Значит, псина на месте. Я полезла в сумку и достала кусок колбасы. Потом вдавила в него три таблетки быстродействующего снотворного, которым снабжал моего дедулю знакомый главврач городской больницы. Ариша никогда не страдал бессонницей, но по моей просьбе иногда жаловался на нее своему приятелю во время игры в покер. Так что хорошим быстродействующим снотворным я была обеспечена.
Бросив колбасу за забор, я стала ждать, что будет. Псина, полаяв на меня еще немного для приличия, наконец обратила внимание на мой презент. Обнюхав его и сочтя, вероятно, вполне пригодным для своего обеда, она стрескала кусок в один захват. Ничего себе аппетит! После этого собака продолжила пугать меня своим злобным лаем.
– Ну, ты, свинья неблагодарная! – возмущенно сказала я ей. – Сожрала мою колбасу и на меня же лаешь?!
Однако мне ничего не оставалось делать, как ждать, когда у собачки наступит послеобеденный сон. Поэтому я отошла от забора подальше, чтобы этот зубастый крокодил меня не видел, и запаслась терпением. Ничего, сейчас ты уснешь да еще храпеть будешь, как кавалерийская лошадь. И вот тогда…
– Опять ты, свиристелка?!
От неожиданности я даже вздрогнула. Медленно повернувшись, увидела все того же деда, похожего на лешего, что напугал нас с Алиной в прошлый раз. Он смотрел на меня далеко не дружелюбно, и снова в его руках была увесистая дубина. Надо было как-то выкручиваться.
– Здравствуйте, дедушка! – сказала я самым приветливым тоном, на какой только была способна.
– Чего?! – Старик нахмурился больше прежнего и выразительно постучал дубиной о свою ногу. – А ну, двигай отсель!
– А почему? – спросила я удивленно. – Я стою на дороге, а она – общая. Разве я вам мешаю?
Но старик, похоже, соображал туго, поэтому не стал придумывать, что ответить на мой вопрос. Зато он начал приближаться ко мне и одновременно поднимать свою дубину. Положение становилось угрожающим. Я сделала шаг назад.
В это время за спиной деда возникла фигура Ярцева. Я видела, как он занес над головой старика что-то большое. Я даже не успела сообразить, что это, как Антон опустил этот предмет на голову «лешего». Тот не то икнул, не то тихо вскрикнул и медленно, как мешок с картошкой, завалился на бок. Ярцев опустил на землю большую деревянную колоду и посмотрел на меня вопросительно.
– И что теперь с ним делать? Скоро ведь очнется, я его несильно приложил…
– Веревка нужна, – сказала я, – у меня есть в машине…
Антон сбегал за веревкой и вернулся с ней и Алиной. Увидев старика бесчувственным, она заметно осмелела.
– Надо связать ему руки за спиной и ноги и еще кляп в рот воткнуть, – деловито распорядилась она.
– Зачем? Кричать он все равно не будет. Да и чем заткнуть-то? – Антон огляделся вокруг.
Я в это время наблюдала за собакой. Она еще продолжала лаять, но уже не так энергично, как раньше. Через пару минут она замолчала совсем. То ли устала, то ли начало действовать снотворное, но псина вдруг села на задние лапы и жалобно заскулила.
– Пора! – Я взяла у Антона связку ключей и стала открывать замок на калитке.
К моему удивлению, один из них подошел. Я крутанула его, и дужка замка отпрыгнула. Я толкнула дверь и ступила в сад. Собака, находившаяся буквально в двух метрах от меня, посмотрела на меня как-то грустно, вздохнула, закрыла глаза и медленно завалилась на бок. Я прошла мимо нее к дому. Антон затащил старика в сад, чтобы он не лежал посреди дороги, и закрыл калитку. Потом он снял с пугала, стоявшего посреди травы, какую-то тряпку и затолкал ее в рот старика.
Мы втроем по тропинке подошли к дому. Это было не совсем еще старое двухэтажное строение. Один из ключей на связке открыл входную дверь. Мы оказались на просторной веранде. Миновав ее, нам пришлось открыть еще одну дверь, и теперь мы вошли в комнату. Здесь было не так запущено, как в саду. Чувствовалось, что кто-то периодически наведывается сюда, более или менее поддерживает порядок. Во всяком случае, на столике около дивана стояли бутылки, бокалы с недопитым вином, в вазе лежали огрызки яблок и кисть винограда. Рядом – фантики от конфет и пачка дорогих сигарет.
– Остатки пиршества, – сказал Антон и, понюхав вино, заключил: – Хорошее.
– А вы видите: бокала-то три, – Алина кивнула на стол, – не пара отдыхала, а компания.
– Сигареты Корнила, – заметила я, – значит, я была права: это его резиденция. Надо обыскать дом.
Мы прошли по всем комнатам, но ничего, кроме мебели, не нашли.
– Давайте обойдем еще раз, – предложил Антон, – но теперь будем смотреть внимательнее.
– Куда уж внимательнее?! – возмутилась Алина. – Что мы вообще здесь ищем?
Я в это время заглянула под лестницу, ведущую на второй этаж.
– А вот здесь какая-то дверь. Антон, Алина, идите сюда!
Мы втроем подошли к маленькой двери под лестницей, Антон подергал за металлическую ручку. Дверь не поддалась.
– Подбирай ключи, – скомандовал Антон.
– Без тебя бы не догадались, – огрызнулась Нечаева.
Я начала пробовать ключи, имеющиеся в связке. Один из них со скрипом повернулся в замке, и дверь поехала в сторону. Нам открылся тускло освещенный ход вниз. Пахнуло прохладой и сыростью.
– Погребом пахнет, – я шагнула на первую ступень.
Но Антон, взяв меня за руку, оттянул назад.
– Я пойду первым, – сказал он и шагнул на лестницу.
Мы с Алиной спускались за ним. Внизу была еще одна дверь, но она оказалась не запертой. Помедлив немного, Антон, толкнул ее. Мы с Алиной, прижавшись друг к другу, замерли в испуге…
Нашему взору открылось довольно большое помещение. Здесь был практически полумрак, так как две тусклые лампочки не могли дать много света. Пол был устлан сеном. Прямо на сене лежало пять матрасов, накрытые линялыми простынями. В углу стояли покосившийся стол и три допотопных стула. На столе ютилась кое-какая посуда. На ящике рядом со столом находился крошечный, плохо показывающий телевизор. В другом углу на табурете стоял таз, на веревке, протянутой от стены к стене, висело кое-какое простенькое бельишко. Еще в одном углу была навалена куча земли.