— Любовь, — обреченно вздохнул Полетаев, — будь она неладна! Таисия еще в школе училась, когда Аркашку встретила. Мы с Ольгой сразу поняли, что он ей не пара.
— Это почему же? — поинтересовалась я.
— Да потому, что он был старше ее почти на десять лет!
— Разве это так уж криминально? — спросил Ариша.
— Вот-вот, криминально, — тряхнул лохматой головой скрипач. — Наша девочка была еще неискушенной школьницей, а он вовсю криминалом занимался — «комки», коммерческие ларьки, которых в те годы было пруд пруди, крышевал. Деньги были для него, что вода из-под крана — только подходи и подставляй крынку. Он и подставлял… в одном месте, в другом, в третьем. Аркадий днем дань по нашему району собирал, а вечерами в кабаках кутил. Он и нашу Таю приучил к ресторанам, дорогим шмоткам… А потом его посадили. Мы с Ольгой обрадовались, но рано…
— Рано? — переспросила я, подталкивая нашего гостя к дальнейшим откровениям, ведь он почему-то замкнулся.
— Вам, наверное, все это неинтересно? — спохватился вдруг Полетаев. — У вас завтра такой знаменательный день, а я вываливаю на вас свои семейные проблемы.
— Вываливай! — великодушно разрешил ему Ариша. — Мы с дочкой всегда готовы выслушать хорошего человека и оказать ему посильную помощь.
— Да-да, все так и есть, — подтвердила я, заинтересовавшись рассказом скрипача.
— На чем я остановился? — уточнил Полетаев.
— Вы сказали, что Аркадия посадили, но радоваться было еще рано.
— Вот-вот, — кивнул Семен. — Дочка-то наша успела от него забеременеть. А ведь она тогда еще в школе училась. Мы с Ольгой погоревали-погоревали, да и смирились с этим. Не она первая, не она последняя в таком юном возрасте без мужа рожать собралась. Перевели мы, значит, Таю в вечернюю школу и стали готовиться к рождению внука. Супруга распашонки шила, пинетки вязала, а я стал соглашаться на любую подработку, чтобы заработать на коляску, кроватку и манеж с игрушками для будущего малыша. Таисия родила в положенный срок мальчика, хорошенького такого… Костей его назвали, в честь моего отца. Дочка, правда, другое имя хотела ему дать, иностранное, какого и в святцах-то нет. Но потом она все же одумалась и согласилась, что Константин гораздо лучше звучит, чем Брюс. Да и отчество от него благозвучнее получится.
— Ну, разумеется, — подтвердил дед. — Ладно, я — Владиленович, это уж куда ни шло, но Брюсович, Брюсовна — совсем уж нелепо.
— Константин — красивое имя, — высказалась я.
— Я помню первый самостоятельный шаг своего внука: он оторвался от кроватки и пошел мне навстречу, — продолжил свои душевные излияния Семен. — Не скрою от вас, я мечтал, что Костик так же, как и я, будет играть на скрипке, но, увы…
— Неужели у него проблемы со слухом? — по-свойски поинтересовался Ариша.
— Ошибаетесь, Аристарх Владиленович, со слухом у мальчика как раз все было в полном порядке. В два года он говорил мало — так, всего несколько слов… Но при этом слух у него был исключительный. Я как-то захожу в комнату, а внучок сидит на полу и настукивает игрушкой по ножке стола, и не просто так стучит, от баловства, а мелодию отстукивает, ту, которую я на скрипке играл. Вы представить себе не можете, что я испытал в тот момент. — Семен нашел глазами бутылку и замолчал. Дед подметил это и наполнил его рюмку. Выпив ее и закусив оливкой, скрипач продолжил свои откровения: — Мы с Ольгой собирались отдать внучка в садик для одаренных детей, но не успели…
— Как не успели? С вашим внуком что-то случилось? — не смогла я удержаться от этих вопросов.
— Случилось, еще как случилось! — подтвердил Полетаев и, как положено артисту, стал выдерживать интригующую паузу. Убедившись, что мы с Аришей уже сгораем от любопытства, он продолжил: — Его отца условно-досрочно освободили, и кончилось наше с Олей спокойствие. Тая забрала сына и ушла с ним к Истомину…
— К Истомину? — переспросила я и заметила в глазах Ариши лукавые искорки, свидетельствующие о том, что он заранее знал о таком повороте событий.
Ну и дедуля! Я, наконец, поняла, зачем он привел к нам уличного скрипача. Оказывается, тот не просто знал горовского вора в законе по кличке Аристотель, но и доводился ему тестем.
— Да, к Аркашке, — подтвердил Семен. — Костику тогда уже три годика было — самое время для развития творческих способностей. Вы можете представить себе, какие таланты мог развить у нашего мальчика отец с криминальным прошлым?
— Так, может, он после отсидки одумался, завязал? — предположил Ариша. — Все-таки жена, сын-наследник — это большой стимул для того, чтобы закон не нарушать больше.
— Мы с Ольгой сначала тоже на это надеялись, но совершенно напрасно. Не прошло и полугода, как Аркадий вернулся в колонию — ограбил кого-то, поэтому к его прежнему сроку добавили новый. Вы думаете, после этого Тая с Костиком обратно к нам вернулись? Нет, они остались жить у родителей Аркадия. Таково было условие этого уголовника, и наша единственная дочь, красавица, умница, его выполнила, — с досадой заметил Полетаев. — Мы с внуком стали видеться только по выходным, а потом нам вообще запретили с ним встречаться.
— Почему?
— Я до сих пор не могу понять этого. Мать Аркадия заявила, что мы с Ольгой дурно влияем на мальчика.
— Да, дела, — сочувственно протянул Ариша. — Я не могу вообразить, что кто-то стал бы запрещать мне видеться с дочкой, с ее детьми…
— Вот именно, что «кто-то», — Семен сделал акцент на местоимении. — Аркашка даже мужем нашей Тае не был. Они ни в загсе не расписывались, ни в церкви не венчались. Только Таисия наша слушалась его всегда и во всем. Равно как и свекровь свою, хотя она, по сути, ей вовсе и не свекровь, а мать сожителя. Так вот, эта женщина запретила нам с Олей появляться на дорожке, ведущей к их дому, а Тае с Костиком — приближаться к нашему. Сердце у моей супружницы не выдержало, и она отошла в мир иной. Остался я один на всем белом свете. Вроде бы дочка и внучок имеются, а вроде и нет их.
— Так что же, вы с ними так и не общаетесь?
— Можно сказать, и так, — подтвердил скрипач. — Последний раз я разговаривал с дочерью три года назад на кладбище. Была как раз годовщина Олиной смерти. Таисия приехала на кладбище на крутой тачке с водителем, положила на могилку охапку чайных роз. Мы стояли с ней рядом и молчали. Потом я осмелился и спросил Таю, почему она без Костика, а она ответила, что он учится за границей, а где именно, не сказала. Зато дочь упрекнула меня в том, что мне никогда ее Аркадий не нравился, а он, дескать, любит ее и сына, но главное — обеспечивает им такой уровень жизни, какой мне и не снился. Из уст родной дочери это прозвучало как упрек.
— Ну и ну, — обескураженно произнес Ариша. — Так, значит, твоя дочь, Семен, все-таки расписалась с Истоминым?
— Да где там, — отмахнулся Полетаев. — Мою фамилию она до сих пор носит, как и Костик. Нельзя Аркадию жениться на Таисии.