– Уйди от меня!!! – зашипела Дина, со злостью вытирая мокрое от слез лицо.
– Я уйду, а ты куда пойдешь, дылда? Без денег, без ключей от квартиры? Да ты и без квартиры теперь уже, наверное.
– Это почему?
– Так уволили тебя наверняка, – фыркнул Кузьмин почти весело. – Прогуляла ты без уважительной причины вон сколько времени! Кто же тебя держать станет?
– Я прогуляла по уважительной причине, – возразила она и с тоской посмотрела по сторонам.
Зацепилась взглядом за его машину. Кузя Козырь по-прежнему внимательно изучал пространство прямо перед собой, не глядя в их сторону. Кузьмин смотрел на нее, не отрываясь. Что они тут делали? Зачем подъехали к тому времени, как ее выпустили? Поиздеваться? Указать ей на ее «место»?
– Сидеть в тюрьме – уважительная причина?! – ахнул Данила и добавил со злым смешком: – Уволена ты, дылда, будь уверена, ты уволена! Идти тебе посему некуда.
– Господи, как же я от тебя устала, – пробормотала Дина, сползла по стволу дерева, уселась на корточки и вновь заплакала.
Он был прав, этот выхоленный гад. Идти ей некуда. Она и сама за несколько минут до его появления думала как раз об этом. Но надежда оставалась – что ее все еще держат в штате сотрудников. Он вон говорит, что нет – не держат. Значит, так и есть. А значит, нет надежды и на крышу над головой.
– Мои вещи у тебя? – вдруг вспомнила она о своей дорожной сумке. – Там было немного денег.
– Денег?! – Кузьмин шагнул вперед и тоже присел на корточки с ней рядом, почти касаясь ее плечом. – Каких денег, дылда? Я не видел никаких денег.
– Украли, что ли? Вместе со своим уголовником? – предположила она равнодушным, пустым голосом. – Как раз моих копеек вам до полного счастья и не хватало. С вашим Кузей, блин!
Он промолчал и неожиданно потянулся к ней. Дотронулся до уха, щеки, потрепал по плечу.
– Хватит бузить, Дин, – произнес вдруг Данила совершенно по-человечески и начал подниматься, увлекая ее за собой за руку. – Идем домой. Ты устала, вымотана. Голодная наверняка. Дома все готово. Идем, идем. Не бузи, Динка. Хватит уже, десять лет прошло, а ты все бузишь…
Дина слушала его – и не узнавала. Откуда этот изменившийся голос? Откуда это вполне человеческое обращение, забота будто бы даже? Она всегда была для него дылдой, за исключением коротенького промежутка времени из их детства и начала юности.
Он силой тащил ее к машине. Она упиралась пятками, цеплялась за ветки, а он все равно тащил.
– Никто с тобой ничего не сделает, Динка, – произнес примирительно Кузьмин и впихнул ее на заднее сиденье. – Мы желаем тебе только добра.
– Ух ты!!! – воскликнула она и, дотянувшись, сильно дернула его за ухо. – Этим и вызвана твоя ложь?!
– Какая ложь? – Данила сел на пассажирское сиденье рядом со своим другом, кивком приказал ему ехать.
– Ты же соврал мне, Кузьмин! Ты все время врал! А я верила, что ты сидел в тюрьме все эти десять лет! Это… Это пакостно, Кузьмин!
– А я не врал, – возразил он и с улыбкой обернулся к ней. – Я просто не говорил тебе всей правды. А это разные вещи… – и, чуть подергав губами, с трудом сдерживая улыбку, он не стерпел и закончил с явным удовольствием: – Дылда!..
Они везли ее очень долго. Колесили по городу, проехали давно поворот на ту улицу, откуда их всех забрал ОМОН. Выехали к центру, свернули к высокому зданию, где располагался вполне приличный отель. Она его знала, потому что устраивала туда однажды приехавших к ним в фирму гостей. Но и мимо отеля они тоже проехали. Машина нырнула в арку проходного двора, повиляла по тесным дворикам и остановилась у подъезда с железной дверью.
Кузьмин вышел, вполголоса отдал какие-то распоряжения Кузе Козырю и открыл дверцу.
– Выходи.
– Не забудь добавить – дылда! – злобно отозвалась Дина и неожиданно зевнула.
Пока они катались по городу, она вовсю клевала носом, дергаясь время от времени на вынужденных остановках и тараща глаза, пытаясь угадать их маршрут. Сейчас ее слегка познабливало, кололо в висках. До нервного зуда хотелось принять горячую ванну и съесть чего-нибудь горячего. Если Кузьмин опять устроил ей очередное испытание, она просто не выдержит.
Они вошли в подъезд. Он шел впереди, с небольшим чемоданчиком в руках, который забрал из машины. Она сзади – злая, лохматая, голодная, грязная и некрасивая. Вошли в лифт так же – он впереди, она сзади. Он нажал на кнопку, она проглядела – какого этажа. Быстро доехали. Вышли на просторную лестничную клетку, где была всего одна дверь.
– Очередное приобретение? – поинтересовалась Дина, устало прислоняясь лбом к косяку.
– Угу, – кивнул Кузьмин, открыл дверь, неучтиво втолкнул ее, буркнув: – Входи, будь как дома.
Быть как дома здесь она не могла по той простой причине, что не привыкла к подобной роскоши. Дорогая обстановка, хрустальные, явно авторской работы, люстры. Мягкие ковры на полу, по которым она стеснялась ступить в своих грязных, заношенных носках.
– Что скажешь? – вызывающе спросил Кузьмин, проходя в гостиную и увлекая ее за собой. – Нравится?
– Что мне должно нравиться, Данила? Мебель? Ковры? Люстры? Количество комнат? Сколько их здесь – четыре?
– Пять, – уточнил он.
– Пять? Зачем так много?
– Гостиная, спальная, кабинет и две детские комнаты, – перечислил он с непонятным вызовом, уселся на диван, обитый приятным для глаз зеленым велюром, закинул нога на ногу. – Нравится?
– У тебя, наверное, большая семья? Вы, должно быть, очень счастливы здесь все вместе?
Дина пожала плечами, стараясь говорить равнодушно и выглядеть при этом так же, хотя в душе у нее все переворачивалось от непонятной обиды, злости и на него и на себя.
Вот! Он ведь снова наказывает ее! Он привез ее сюда, чтобы показать ей свой дом, дом своей семьи, где есть две детские комнаты и супружеская спальня тоже имеется. Вполне благополучная, состоявшаяся семья с двумя детьми, с мамой и папой. А у нее ничего этого нет! Ничего и никого! Была ведомственная квартирка, и ту теперь отобрали, потому что уволили ее из-за этих вынужденных прогулов.
Так сказал Кузьмин, кичившийся перед ней своим благополучием, отчего ей вновь захотелось заплакать.
Вот, дылда! Вот, кричат его глаза, ты, не разобравшись и не поверив, хотела засадить невиновного человека на долгих десять лет в тюрьму, выпендривалась своей порядочностью, носилась с ней, как с иконой. И что ты получила взамен? Растянувшиеся до неимоверных размеров трикотажные штаны, пустой кошелек, отсутствие ключей от квартиры, потому что таковой у тебя не имеется? Ни мужа, ни детей, никого…
– Тебе нравится здесь, дылда? – пропустив ее вопрос о семье мимо ушей, снова пристал он. – Нравится?
– Да зачем тебе знать, где и с кем мне нравится, Кузьмин?! – не выдержав, она всхлипнула.