Мне нравилось. Плитка была выложена ровно, швы заделаны мастерски. Да и цвет подобран со вкусом: темно-зеленый внизу и салатовый наверху прекрасно сочетались с желто-коричневой деревянной дверью.
Мы вошли в кухню. Она тоже была большой и просторной. И здесь все было красивое, современное и подобранное со вкусом. Гарнитур не занимал много места, угловой диван со столом стояли у окна. На нем белели крохотные чашечки из китайского сервиза, сахарница, молочник и пара серебряных ложек.
– Прошу!
Николай широким жестом указал на диван. Мы сели за стол.
– Полина, разрешите угостить вас... Это – настоящий китайский зеленый чай с жасмином. Раз вы любите хорошие дорогие сорта... Уверяю вас, останетесь довольны.
Чай действительно был отменным. Николай разлил зеленовато-желтую золотистую жидкость по чашкам, по комнате поплыл густой аромат. Я удивлялась все больше. Бывший зэк, человек, сидевший за мордобой, и такой тонкий ценитель чая?! Кажется, хозяин прочитал мои мысли.
– Удивляетесь? – спросил он, отхлебывая из своей чашки.
– Да нет... Наслаждаюсь чаем, – не моргнув глазом соврала я.
Николай усмехнулся:
– Вижу, что удивляетесь. Но я очень люблю чай все равно какой – черный, зеленый, – лишь бы был настоящий, а не крашеные опилки, которые некоторые производители пытаются выдать за этот удивительный продукт. К этому напитку, кстати, меня пристрастила сестра. Царство ей... Она тоже любила его до безумия. Могла смаковать часами... Да, Полина, о чем вы хотели со мной поговорить? Вы ведь пришли ко мне не чаевничать?
– Николай, позавчера вы обратились ко мне со своим несчастьем. Сказали, что недавно была убита ваша сестра, что расправились с ней очень жестоко, и менты подозревают вас. Вы попросили помочь найти настоящего убийцу. Все было именно так?
– Да. Но еще я сказал, что меня теперь не подозревают, так как мое алиби подтвердила...
– Дама вашего сердца. Я помню. Вы не передумали?
– Искать убийцу? Нет, конечно. Я понял одно: менты его не найдут. Им все до фени. Они будут тянуть время, а потом скажут, что это «висяк» или что-нибудь в этом роде.
– Откуда вы знаете, что будет именно так?
– Эх, Полина! – Николай встал и направился к бару. – Я ведь сидел. И все их процедуры мне пришлось пройти «от» и «до». Вызов в ментовку, показания, адвокат, «предвариловка», суд... Потом тюрьма. Три года. От звонка до звонка. Ни дня не скостили за примерное поведение. Что, испугались?
Хозяин достал из бара бутылку начатого коньяка и две рюмки, посмотрел на меня с легкой усмешкой. Но мне бояться было нечего.
– Я не из пугливых, – сказала я как можно более спокойно.
– Это правильно, – Николай сел за стол. – Будете?
– Я за рулем.
– А я буду. – Он плеснул в обе рюмки немного коньяка, поднял одну. – За вас.
– За что вы сидели?
Своим вопросом в лоб я надеялась сразить его наповал, но у Николая были крепкие нервы. Он усмехнулся, поставил пустую рюмку на стол и посмотрел мне в глаза долгим внимательным взглядом. Не знаю, надеялся ли он смутить меня этим или преследовал другую цель, но я опять не дрогнула и не отвела глаза от его зеленых насмешливых глаз.
– Хотите знать, за что сидел? Ну-ну... Полина, вам когда-нибудь доводилось сталкиваться с наркоманами? Нет, не с теми, которые тихо ширяются в подвале или нюхают свою хрень где-нибудь в общественном сортире. А с теми, которые, испытывая ломку, выходят с ножом в подворотню и готовы на все, лишь бы добыть денег и дозу и избавиться от невыносимой боли.
Я отрицательно мотнула головой.
– Я так и думал. И дай вам бог не сталкиваться никогда. Страшные люди. Да, собственно, уже не люди. Эти придурки потеряли все: совесть, мозги, здоровье, семью... Для них люди на улице – это уже не люди, а кошельки на ножках, поэтому они режут прохожих без всякой жалости.
Однажды именно такие подошли ко мне в темной подворотне. Их было трое. Глаза пустые, руки дрожат... Окружили со всех сторон, говорят, мужик, гони бабки, а то плохо тебе будет... Один из них достал нож. Не скажу, что очень большой, но проткнуть легкие или желудок – пойдет.
А я, Полина, будет вам известно, в прошлом спортсмен-боксер. Без малого девять лет отзанимался, ушел в связи с травмой головы, из-за которой у меня начало падать зрение. И когда мне грозят, у меня включается защитная реакция. Причем автоматически, без моего умственного участия или желания. Увидев нож, я саданул того пацана в нос резким ударом. Он же, как зомби, реакция у него замедленная. Нож у него сразу выпал, потом его, кстати, так и не нашли. Кому-то это, как видно, было нужно.
– И что же дальше?
Но Николай не успел ответить. Зазвонил мой сотовый. Пришлось включить его.
– Да, дедуля!
– Полетт, как ты там?
– Все нормально.
– Точно нормально?
– Точно, точно.
– Хорошо. Но я буду позванивать. – Дед отключился.
– Один из них сразу убежал, смекитил, что лучше сделать ноги. А двое остались. Ну, я им за смелость и отвесил. Чтоб неповадно было прохожих на улице грабить. А что, я, по-вашему, не прав?
– Мне трудно судить.
– Вот-вот, мне и следователь потом говорил: ты, мол, что, судья решать, кто чего заслужил? Не надо было их трогать. Ты бы им объяснил: мальчики, грабить прохожих нехорошо, не делайте так больше. Погрозил бы им пальчиком, они бы и поняли! Ага, говорю, как же, поняли бы! За неделю до этого недалеко от того места, где меня тормознули, избили и ограбили девчонку шестнадцати лет. Отобрали кошелек, цепочку и сотовый. А ей в благодарность за такую добычу пробили голову железной трубой, да так, что она на всю жизнь дурочкой осталась. А я, зная это, должен был вести душещипательные беседы с этими отморозками?! Нет уж. Меня перспектива быть овощем не прельщает. И не такие уж они мальчики, скажу я вам. Старшему, как потом выяснилось, уже восемнадцать стукнуло, самому младшему – шестнадцать. Да такие лоси любого взрослого мужика насмерть забьют и не ойкнут! Так что я жизнь свою защищал.
– Почему же вам так много дали? Разве это не была самооборона?
– Была. Но с превышением. Не рассчитал я, видите ли. Я в такой ситуации должен был еще рассчитывать силы. На меня трое с ножом идут, а я – прикидывай, как их поаккуратней стукнуть. Ну не дурдом?! Прокурор вообще договорился до того, что посоветовал просто убежать от них. Я ему объяснил, что я не марафонец, а боксер. Да и не убегать от таких надо, а останавливать любыми способами. Будь в тот день на моем месте простой человек, не спортсмен, догадываетесь, что бы с ним было?
Ну что ж, Николай прав. Здесь трудно спорить.
– А ваш адвокат что же?
– С адвокатом мне просто не повезло. Денег на хорошего у меня тогда не было. Сестра лежала в больнице, ей только что операцию сделали. Уверен, она денег достала бы. Мне дали какого-то сопливого практикантика. Он едва с институтской скамьи задницу (извините!) поднял. Что он мог? Так, лопотал что-то на суде для вида...