Но мне никто не ответил. Гуляет, видимо, парень.
Идем дальше. Чьи телефоны я знаю на память?
Домашний телефон Рубпольских. А в Ритусиной книжке нашелся мобильный номер Виктории.
Я отбила на всякий случай слезное послание, Вика не отозвалась. Поди, все в море болтается…
Кому ж еще звонить?
Зойке!
Она для физического противостояния бандитам годится слабо, но зато имеет телефоны половины Москвы!
Через полчаса я точно знала, что Москва первых дней августа – мертвая зона.
Все, чьи (сразу скажу, только домашние) телефоны я помнила наизусть, отсутствовали.
Я даже позвонила старым школьным подругам, несмотря на то что всю жизнь прожила в диаметрально противоположном от Кулеминой конце Москвы. Мы подружились в спортивной секции, а не в школе…
Но и там разыскать никого не удалось.
А в начале второго часа ночи я вообще все попытки прекратила, после того как муж одной из древних приятельниц послал меня со всем старанием, несмотря на сонливость.
Ну и ладно. К тому, что в нужный день Москва словно вымирает, я уже давно привыкла. Карма у меня такая. Когда занята – телефон надрывается от звонков. Когда прогуляться захотелось – у одного ангина, у другого день рождения мамы, у четвертой – самое важное в жизни свидание. Случись чего, иной раз приятеля поплакать в жилетку не найдешь…
И в крайнем случае всегда есть телефон 02.
Покажется что-то подозрительным, позвоню, скажу, в квартиру ломятся бандиты. Пусть приезжают, позже извинюсь – подвыпившая подруга в дверь стучала, я в глазок ее не узнала спросонья…
Да будет так.
Я сложила в тумбу под телевизором все разворошенные домашние справочники – кот Фома все это время сидел рядом и с возмущением наблюдал, как Саша черт-те что творит в его доме, – сходила на кухню, приготовила пол-литра липкой гадости и села ждать, вооруженная всеми телефонами. Страшно почти не было. Отделение милиции возле метро, до Риткиного дома не более двух минут скоростного рейда. Так что, случись тревога, доедут быстро. И объяснять ничего особенного не понадобится. Не надо рассказывать историю с похищением, привлекать внимание высокопоставленных господ, чьи деньги давно найдены и требуется только молчание. Все будет в порядке. Все путем. Я выкручусь. Я, если надо, умная.
Но денди-гад Андрей, как выяснилось позже, тоже парень не дурной. Когда две сонные ночные стрелки соединились на циферблате над цифрой 2, раздался звонок.
Но не в дверь, как я ожидала, а по телефону.
– Я привез твою подругу, – сказал Андрей. – Иди. Забирай.
– Куда?!
– Сидит на лавочке во дворе. Я уезжаю.
– Но…
– Прощайте, Александра. Я выполнил свою часть договора, надеюсь на взаимную порядочность.
– Стойте! Доведите ее хотя бы до подъезда!
– Нет. Подъезд оборудован камерой наблюдения. Я не собираюсь попадаться под ее объективы. Прощайте.
И гудки отбоя.
Пробежав из кухни до темной гостиной, я встала на карачки, юркнула через раскрытую балконную дверь и, сквозь щелку в щитах облицовки, глянула во двор.
Ритка, словно пьянющая гуляка, развалилась на лавочке и готовилась упасть вниз.
Господи, за что наказал меня тупостью?! Как последняя идиотка напридумывала всяких страстей, вплоть до снайпера на крыше противоположного дома, побоялась встать на балконе и отслеживать улицу!
А надо было сидеть на корточках и смотреть в щелку, невзирая на больное колено! Колено пройдет, дырка в голове – никогда!
Но кто же знал, что гад Андрюша не доведет Ритусю до подъезда, а бросит на улице, как просроченный товар!
Этот гад провел Ритусю до лавочки у песочницы, практически скрытой от балкона верхушками деревьев и пышными кустами.
Выбравшись с балкона так же на карачках, я схватила трубку телефона. Выходить из квартиры и спускаться в заросший зеленью двор – смерти подобно!
Надо звонить в милицию…
Но что я скажу?!
От бессилия и страха я даже тихонечко взвыла. Господи, что я скажу, позвонив в милицию?! «Возьмите мою подругу, она на лавочке валяется, и приведите ее домой»? А они мне: «А почему вы, уважаемая, сами ее не принесете?» Я им: «Боюсь». – «Чего, позвольте узнать?» – «Бандитов». И пошло-поехало…
Может, просто позвонить и сказать – какая-то пьяная тетка на лавке валяется?..
Ага. Придумала. Да после того, как Ритку с моей подачи загребут в вытрезвитель, она со мной вдрызг разругается, подобного позора в жизни не простит!
– И мама, ё-ё-ё-ё, – в голос взвыла я.
Тятя Света нас точно убьет. От бандитов, может, и увернемся, а вот тетя Света… Это серьезно. Ей оболтуса Андрюши хватает. Если еще и младшую дочь в вытрезвитель отправят…
Мама родная!!! Что делать?!
Риткину маму весь район знает, она тридцать лет в поликлинике оттрубила!
Так. Спокойно. Надо вызывать милицию на «пьяную тетку на лавке». Подождать, пока подъедут, и бежать на выручку Кулеминой: «Простите, дяденьки, это моя старшая сестричка сегодня подгуляла…»
Ага. А если меня с острым ножиком в подъезде ждут? Кулемина попалась вместе с полным набором ключей. В том числе и от подъезда…
Боже, что делать?!
Оставить Ритку во дворе? До полного вытрезвления?
Все равно загребут. На свете много добрых соседей, всегда стукнут куда надо и попросят убрать пьянчужку с глаз долой…
Попросить кого-то из добрых соседей сходить со мной во двор и принести Кулемину домой?
Ну уж нет. Лучше сразу в вытрезвитель. Соседки тете Свете полгода проходу давать не будут: «Ваша доченька недавно до розовых поросят наклюкалась…»
Господи, о чем я думаю?! О розовых поросятах! Там Кулемину, может быть, уже насилуют и грабят, а я тут о реноме беспокоюсь!
Недрогнувшей рукой я набрала 02. Из двух зол всегда приходится выбирать наименьшее. Ославленная на весь район, зато живая. И я не захвораю, что тоже немаловажно. А от тети Светы мы потом отмажемся, не впервой…
Но, набрав две цифры, я вдруг поменяла решение и нажала на кнопку отбоя.
Есть выход.
Сбегав на кухню, я прихватила острые изогнутые ножницы для разделки птицы, подкралась к двери и некоторое время изучала окрестности в дверной глазок.
Площадка перед четырьмя квартирами на пятом этаже крайне неудобна для нападения. На ней спрятаться совершенно негде, если только возле лифта или у лестницы. Так что, хочется надеяться, ждать меня будут не здесь, а где-нибудь внизу, у выхода на улицу или в кустах возле крыльца.
Я тихонько приоткрыла дверь. Прислушалась. И шустрой тенью, босиком, проскочила до квартиры напротив.