— Это? — Бобер чуть привстает, смотрит в проем. — Мост через Уссури.
— Через что?
— Уссури. Речка такая…
— Приехали, — говорит Тёха и протягивает Шуне руку.
Они смотрят друг на друга и улыбаются. А потом, все так же улыбаясь, делают одновременный шаг вперед и, прежде чем я успеваю вскрикнуть, исчезают в снежной круговерти.
— Ё-ё… — пораженно выдыхает Сапог.
Он встает, подходит к проему и опасливо выглядывает.
— Ниче не видно. Мост скоро.
Я тоже поднимаюсь на ноги, оглядываюсь на Губастого. Он отрицательно качает головой и вжимается в стенку вагона, притискивается к ближайшему бичу. По выражению наполненных слезами глаз понимаю — он ни за что не встанет. Все, Губастый протух. Кончился.
Сапог тем временем перешагивает через труп охранника, поднимает автомат.
— Ух ты! — Он дергает затвор, и на пол выскакивает блестящий патрон. — Класс!
Лицо Сапога вдруг становится хищным, злым и веселым одновременно. Он показывает стволом автомата на унты мертвого охранника и небрежно бросает Бобру:
— Сними!
— Ага, — послушно кивает Бобер и по-крабьи, боком, перебегает к трупу.
Я поворачиваюсь к открытой двери вагона. Грохочут колеса. До реки остается метров двадцать. Солнце слепит глаза. Снежинки залетают внутрь и колют лицо. Я смотрю на белую пустоту у моих ног. Из пустоты все мы вышли, в нее и вернемся.
Шаг, один только шаг…
А в голове, вторя колесам, стучит и стучит:
— Куда-ты-уедешь? Куда-ты-уедешь?..
Москва — Казань 2003–2010 гг.