Взгляд Мишина вдруг утратил мягкое, печальное выражение, сделавшись колким, цепким и внимательным. И взгляд этот он адресовал именно Катерине.
– Нет. – Она вжалась в обивку старенького кожаного дивана, на который забилась сразу, как вошла в кухню следом за гостями. Вцепилась пальцами в горячую кружку с чаем. Опустила голову, и тут же крупные кольца кудрей занавесили лицо. – Мне рассказать нечего.
– Ну, это, я думаю, пока, – разбавил Мишин колкость в глазах веселой искрой. – Дальше-то интереснее!
Витька маетно слонялся вдоль окон, выходивших на ворота. Он нарочно не стал их запирать и теперь прекрасно мог рассмотреть и машину «Скорой помощи», в которую несколько человек убирали два громадных черных пластиковых пакета с чем-то весьма тяжелым. С чем именно – он догадывался. И людей, снующих взад-вперед, прекрасно рассмотрел. И толпу зевак, как по команде собравшуюся возле кустов, ему тоже очень хорошо было видно. Более того, он увидел среди зевак Матрену Тимофеевну – местную сплетницу, которая, сволота, видела вчера Катькиных гостей, когда они убирались восвояси. И спрашивала у Витьки вечером, кто да что? И не пошла ли внучка по бабкиным стопам, и не стала ли пригревать у себя в доме всякую шушеру?
Витька тогда соврал что-то про Катькиного ухажера, не дающего ей проходу, и быстренько смылся с ее глаз без лишних комментариев. Но додумать-то Матрена могла и без него, вот в чем беда! И поделиться страшным секретом с подружками. Она и сейчас в их окружении торчала у кустов.
Наверняка уже свой поганый рот открыла! Наверняка опознала бугаев!
– Мы позвонили на фирму «ЮСТАС» господину Стахову.
– И что? – подал голос Витька от окна; пауза, сделанная Мишиным, чрезвычайно затянулась. Он издергался и перенервничал. И не знал теперь уже, за кем наблюдать – за Матреной с подругами или за умником этом в штатском.
– А его и нет! И никто не знает, где он!
Мишин повысил голос, с грохотом поставил кружку на стол, в три шага преодолел расстояние между собой и диваном, на котором сидела Катерина, и, что явилось совершенной неожиданностью для всех присутствующих, вдруг взял и втиснулся между ней и диванным валиком. И так это ловко у него вышло, так уютно и удобно он устроился, что Катерина, хотевшая сначала возмутиться, махнула рукой. Пускай сидит, места не жалко. Даже теплее как-то, а то колотит ее всю, как в лихорадке.
– Ни жена не знает, где господин Стахов, – начал загибать длинные сильные пальцы Мишин, почти положив их ей на коленки. – Ни друг и компаньон его – Анатолий Анохин. Ни секретарша… Никто, одним словом! И нет его, то есть пропал господин Стахов, еще с ночи. До двенадцати ночи еще отвечал жене на звонки. А потом все – как в воду канул! И нет его нигде… – Мишин отодвинул край темного в рубчик свитера на левом запястье, глянул на часы, покачал головой. – Нет его уже часов девять-десять. Вы по-прежнему мне ничего не хотите рассказать, Катерина?
– Нет.
Она сидела с прямой спиной, поставив босые ступни на полу, как на физкультуре – пяточки вместе, носочки врозь. Она понимала, что Мишин, так удобно согревающий ей бок, готовит продолжение. Куда более страшное, чем начало.
Кажется, кажется, кажется, она дико влипла!!!
Кто-то из вчерашних мстителей, бряцавших оружием на ее кухне, осуществил план страшной мести. Кто-то убил охранников Стахова, а его самого куда-то…
Ой, да о чем она?! Его тоже убили! И она знает об этом лучше всех. И тело где-нибудь непременно найдется. Рано или поздно, но найдется.
И вопрос: кто мог это сделать из дюжины ее вчерашних защитников – волновал ее теперь не меньше, чем Мишина. Второй вопрос: сможет ли она сдать этого мстителя властям – ею даже не рассматривался.
Нет! Никогда! Никогда она не предаст человека, вставшего на ее защиту. Да, он поступил страшно! Безжалостно! Но кто знает, что им двигало?! Может, эта троица не оставила ему выбора? Может, они крались к ее дому среди ночи, до зубов вооруженые?
– Странно… – качнулся всем телом Мишин и вдруг закинул на спинку дивана руку, и получилось, что он ее как будто обнимает. – А вот супруга Юрия Стахова, не подающего признаков жизни с двенадцати часов ночи, совершенно точно уверена, что именно вы можете и должны ответить на этот вопрос.
– На какой именно?!
Она почти его не слушала и не вникала в то, какими окольными путями Мишин старается обойти ее и заманить в ловушку. Ее сейчас больше волновала рука, задевающая ее лопатки, и то, в каком месте может быть обнаружено тело Стахова, если две его гориллы остались висеть напротив ее ворот?
– Анна Стахова считает, что вы причастны к исчезновению ее мужа, – интимно шепнул ей на ухо Мишин, почти коснувшись губами щеки.
– Почему это? – Катерина отпрянула и взглянула на Олега Николаевича с испугом. – Какие у нее на это основания??? Может, это она избавилась от надоевшего супруга?! Или партнер по бизнесу?! Что вы такое говорите?!
– Может, и партнер… – задумчиво рассматривал ее лицо Мишин. – Может, и жена… Но странное совпадение: вчера днем Стахов посещает ваш дом со своими охранниками, вы о чем-то говорите. Он уезжает. А утром эти охранники оказались повешенными аккурат напротив ваших ворот. И не просто повешенными… Ну да ладно, это уже детали… И сам господин Стахов пропал как-то вдруг именно после визита в ваш дом.
– Что значит – не просто повешенными?!
Катя побледнела, уловив в его обмолвке какой-то жуткий, дикий смысл, от которого язык прирос к нёбу. Витька тоже остолбенел, привалившись спиной к простенку между окнами.
– Их выпотрошили, – сказал Мишин обыденным тоном и, резко подавшись вперед, встал с дивана.
– Что сделали??? – Катя ухватила в кулак оранжевый карман на темно-синей домашней курточке. – Что вы сказали???
– Им выпустили кишки, – безжалостно добавил подробностей Назарыч. – Вспороли оба брюха и выпустили кишки прямо под ноги. Как тебе, Катерина, такой расклад?!
Откровения участкового стоили ей десятиминутного приступа тошноты. Она закрылась в ванной, где ее рвало так, как не рвало никогда в жизни. Даже когда она в летнем оздоровительном лагере зеленых груш наелась и ее мучительно выворачивало три дня, ей не было так худо. Хотя тогда ей казалось, что она вот-вот умрет.
Кто мог?! Кто мог так страшно, так дико отомстить?! Это же…
Это же безумие! Она не просила! Она не хотела! Она просто хотела жить тихо и спокойно. Чтобы все ее оставили, чтобы не лезли в ее жизнь и не отбирали то, что оставила в наследство бабка, – ее дом. Чтобы не было нужды трястись от стука в ворота и подписывать нелепые, ненужные бумаги.
Господи… Господи, грех-то какой!!!
– Эй, с вами все в порядке?! – Мишин стукнул в дверь и подергал за ручку. – Вы как там, Катерина?!
– Сейчас.
Она ополоснула лицо ледяной водой, выдавила на палец зубной пасты, поелозила по зубам, прополоскала рот. Потом пригладила перед зеркалом волосы, кое-как заправив непослушные кудри за уши. Похлопала себя легонько по щекам, лицо у бабки в гробу было краше.