Муж презрительно поморщился:
– Я никогда не думал, что ты способна так лгать. Изворачиваться. Экспресс-тест предъявил все доказательства… Или, может быть, «отравленные сигареты» тебе и сегодня кто-то подсунул?! – и, обжигая взглядом, прошипел: – Уйди! Ты надеялась, что мы, как всегда, пройдем через ВИП-зону… Как долго ты возишь с собой эту дрянь?!
Но так он вел себя, только оставаясь наедине. В присутствии чиновников Туполев каменел лицом и говорил совсем иначе:
– Это недоразумение. Моя жена не принимает наркотиков. Позже мы проведем независимую экспертизу, и все разъяснится.
Выражение лиц таможенно-пограничного братства явственно показывало, чего стоят такие слова. Жена местечкового олигарха – обнаглела совсем! – надеялась провезти кокс через ВИП-зону без досмотра. Но там сегодня готовится к отлету большая группа депутатов Думы, и Туполев – вот уж святая наивность! – пошел через обычный кордон. И женушка – попалась.
Теперь кричи не кричи, плачь не плачь, сделанного не воротишь.
Окруженная презрительно-равнодушными взглядами, я впала в ступор. Перестала плакать, не пыталась уже что-то объяснить, я тупо сидела рядом со своим расхристанным багажом и словно через вату слушала, как Назар договаривается о том, чтобы меня отпустили. Позволили уехать под его честное слово, под подписку о невыезде и прочая, прочая, прочая.
– Маме ничего не говори, – глядя в сторону, сказал на прощание. – Я позвоню ей сам и скажу, что у тебя образовались какие-то проблемы с визой и граница не пропустила.
И все. Не сказав больше ни слова, повернулся спиной и пошел к терминалу. Его ждали Ривьера, яхта и французский магнат, пригласивший чету Туполевых отдохнуть на своем корабле. Предполагалось, что десять дней мы будем плавать вдоль побережья, останавливаться в портах, ловить рыбу, плавать с аквалангами…
За что мне все это?!
Сухими, больными глазами я смотрела вслед уходящему мужу и чувствовала себя ежиком, по которому проехал БТР. Назар не захотел со мной поговорить, не пожелал выслушивать объяснений, он мне не поверил.
И я его почти не винила. Я сама попросила сделать экспресс-тест и подтвердила ужасную версию: я наркоманка.
А Туполев привык верить фактам. Но не слезам.
Может быть, позже, на трезвую, не замутненную гневом голову, он и взглянет на ситуацию иначе, но тогда в Шереметьеве он поверил двум очевидным вещам – кокаину в моей сумке и полоске-тесту с реакцией ПОЛОЖИТЕЛЬНО.
Машина с охранником и шофером, что всегда дожидалась возле аэропорта подтверждения вылета, доставила меня до поместья, и на два дня я заперлась в доме, не выходя на улицу даже по ночам. Лишь на балкон-террасу второго этажа, когда меня никто не видит, я открывала дверь своей спальни, проходила до кресла под навесом и сидела в нем, слепо таращась на звезды. Я казалась себе человеком, только что вставшим на ноги после землетрясения. Пережила кошмар, сумела выжить, встала на ноги. Мне казалось, что эпицентр находился подо мной и все закончено. Но я ошиблась. Откуда-то издалека, оттуда, где трясло всего сильнее, пришла она, смертельная волна – цунами. Ложная и коварная, она налетела внезапно и, ломая все препятствия, разметала душу в щепки.
А ведь еще недавно жизнь была прекрасной!
Я просыпалась по утрам, приводила себя в порядок и ощущала такой прилив сил, что просто не знала, куда их девать. Силы эти.
По ночам я вновь впадала в эйфорию, будоражила Туполева и получала от него признание: – У нас словно новый медовый месяц!
Чувство сброшенного с плеч груза, ощущение счастья от правильно сделанного решения давали мне крылья… Я парила, щебетала и ластилась.
Сейчас, ничего не зная об истинных причинах эйфории, Туполев решит, что я парила под действием кокаина. Все, даже мельчайшие обстоятельства действуют во вред мне. На взгляд мужа, у меня не было никаких причин для безудержного веселья. Я беспечно оставила егоребенка на берегу, я опозорилась на презентации, откуда счастье?! Я должна чувствовать вину, а не радость!
От наркоты вся эта прелесть, от наркоты, придет ответ. Все беды и эйфория только от кокаина. И убедить Назара в обратном будет тяжело. Он решит, что, пока отсутствовал, его лукавая женушка сочинила сказку. Подготовила свидетелей и почву, расписала сценарий, состряпала доказательства…
Два дня я ничего не ела. Не умывалась, не причесывалась, не чистила зубы. Бездумным бревном валялась в кровати, смотрела перед собой или в потолок и притворялась мертвой для всего мира. Только когда встревоженная Ирина Яковлевна приказала охране взломать запертую с обратной стороны дверь в дом, я нашла в себе силы подойти к окну и помахать рукой – еще жива, еще в порядке, не стоит беспокоиться. Понимала, что позже и эту странность отнесут на счет вредных привычек – заперлась, кололась, нюхала, – но ничего не могла с собой поделать. Мне расхотелось жить, расхотелось видеть людей, вести привычное существование. Впервые за двадцать семь лет я потеряла волю и желание бороться. Вела себя наподобие амебы и только одной мысли позволяла гулять по отупевшей голове. Меня предали. Обманули. Подставили. Я жертва.
И данный настрой окончательно разрушал волю к жизни. Образ мышления жертвы сделал меня безвольной и бездумной. Практически я уже существовала. На уровне рефлексов. Меня кусали комары, я вяло отмахивалась, холод пробирался сквозь плед, я поплотнее куталась. Мне было даже лень выбраться из кресла и доковылять до разобранной кровати, мелкие неудобства, казалось, отвлекали и выступали слабейшим проявлением жизни.
И все же я заставила себя встать. Пройти в спальню и, рухнув на постель, укрыться одеялом поверх пледа. Я должна убедить себя очнуться и начать действовать. Должна разогнать кровь по венам. Или… хотя бы сделать попытку.
В наши дни каждая читающая девушка знает о признаках депрессии и понимает, что с ней надо бороться. Иначе затянет. В таблетки, разлад организма и тихую клинику с решетками на окнах…
Утром, приказав телу двигаться, я доплелась до кухни и изобрела крепчайший сладкий кофе. Прибегать к сильнодействующим препаратам из аптечки Туполева не решилась. Назар может приехать раньше намеченного, а моя кровь должна быть чистой для повторной экспертизы. Нельзя рисковать, принимая пилюли с неизвестным составом, способным дать повторную реакцию – ПОЛОЖИТЕЛЬНО.
Кофеин немного взбудоражил кровь, и следующие обязанности тело проделало уже живее. Я убедила себя принять душ, вымыть голову, почисть зубы и даже слегка подкраситься.
Пропихнув через зубы и сопротивляющийся пищевод пару бутербродов с икрой – энергия, энергия и еще раз энергия в чистом виде, – влезла в брюки и ужаснулась. Джинсы с меня падали. За почти три дня во мне сгорели килограммов пять живого веса. Отраженное в зеркале бледное лицо с малокровными, просвечивающими через розовый блеск губами заставило усмехнуться – не придется теперь, Соня, страдать на разгрузочных днях. На два месяца вперед, считай, разгрузилась.