– Я хотел бы, чтобы это выпили вы!
Их глаза встретились. Румянец сбежал с ее щек. Она протянула руку и взяла пиалу. Он затаил дыхание. Не совершает ли он ошибки? Кто знает...
Она поднесла пиалу к губам, но в последнее мгновение встала и выплеснула чай в цветочный горшок.
Эванс с облегчением перевел дух.
– Все в порядке? – насмешливо спросила она.
– Вы умная женщина, миссис Мерроудэн, – сказал Эванс. – Надеюсь, вы меня поняли. Это не должно повториться. Вы понимаете, что я хочу этим сказать?
– Да, – ответила она ровным голосом, и ни один мускул не дрогнул на ее красивом лице.
Он удовлетворенно кивнул. Она была ловка и, конечно, не желала идти на виселицу.
– За долгую жизнь – вашу и вашего мужа! – пошутил он, поднимая пиалу.
Эванс сделал глоток, и мгновенно лицо его страшно исказилось, налилось кровью. Он хотел встать, закричать, но ноги одеревенели, и он упал, скорчившись от дикой боли.
Миссис Мерроудэн, слегка улыбнувшись, наклонилась к нему и ласково сказала:
– Вы совершили непростительную ошибку, мистер Эванс, подумав, что я хочу убить Джорджа. Какая глупость с вашей стороны!
Некоторое время она еще постояла, смотря на мертвое тело – на третьего человека, который хотел разлучить ее с любимым – с Джорджем Мерроудэном.
Потом улыбка снова осветила ее лицо, и теперь она более, чем когда-либо, стала похожа на мадонну. Ее крик услышал муж и тотчас прибежал на ее зов в гостиную:
– Джордж! Джордж! Иди скорее! Ужасный случай! Бедный мистер Эванс...
Она перелистала страницы «Дейли лидер» и глубоко вздохнула, с отвращением взглянув на яйцо всмятку, тост и маленький чайник. Не то чтобы у Джейн не было аппетита: она умирала с голоду и могла бы съесть полтора фунта бифштекса с жареной картошкой и зеленой фасолью и запить все это чем-нибудь покрепче чая. Но девушки, у которых состояние финансов оставляет желать лучшего, не могут выбирать. Джейн была счастлива, что сегодня имеет возможность съесть хотя бы яйцо всмятку. А завтра? Завтра даже это может быть весьма проблематично...
Она снова занялась страницей «Дейли лидер» с мелкими объявлениями. Работы не было, и ее положение становилось все более критическим. Даже любезная хозяйка скромного семейного пансиона, встречаясь с Джейн, смотрела как бы сквозь нее.
«Однако, – думала девушка, поднимая по привычке подбородок, – я умна, красива и хорошо воспитана. Чего же еще?»
Судя по газете, всюду требовались машинистки с опытом работы; коммерческие директора с капиталом; дамы желали поделиться доходами от разведения птицы, предварительно разделив расходы, и искали бесчисленное количество кухарок, нянек и горничных.
«Я не вижу ничего предосудительного в том, чтобы стать горничной, но ведь опять-таки меня не возьмут из-за отсутствия опыта».
Она снова вздохнула, отложила газету и принялась за яйцо, заедая его хлебом, со всем пылом здоровой молодости. Проглотив последний кусок, она снова взяла «Дейли лидер» и погрузилась в чтение колонки объявлений.
Две тысячи фунтов – и все было бы так просто! Она нашла по крайней мере семь исключительных случаев, дающих самое малое три тысячи фунтов годового дохода.
«Если бы они у меня были, я бы так легко их не выпустила», – думала девушка.
В газете она нашла множество совершенно удивительных предложений купли-продажи. Потерпевший бедствие клерикал, достойная вдова, офицер-инвалид имели настоятельную потребность в суммах от пятидесяти до двух тысяч фунтов.
Вдруг она остановилась и перечитала одно объявление. Оно показалось ей каким-то сомнительным, странным, и внутренний голос предостерег ее: «Я должна быть осторожна. Однако...» Объявление гласило:
«Если девушка в возрасте от двадцати пяти до тридцати лет, блондинка с голубыми глазами, темными бровями и ресницами, прямым тонким носом, ростом не менее метра семидесяти, обладающая способностями к имитации и владеющая французским, захочет посетить дом номер 7 по Индирслайт-стрит между пятью и шестью часами вечера, она узнает хорошую новость, касающуюся ее».
«Святая невинность, или Как девушки плохо кончают, – подумала Джейн. – Конечно, следует быть осторожной, но это, право же, детали. А что, если я... Ну-ка, перечитаю еще раз... От двадцати пяти до тридцати. Мне двадцать шесть. Голубые глаза – есть. Блондинка с темными бровями и ресницами... Все совпадает. Прямой нос? Ну... да, почти. Рост у меня метр шестьдесят восемь, но можно надеть высокие каблуки. Я хорошо умею копировать, особенно голоса. По-французски говорю как ангел или как француженка. Короче, я вполне подхожу. Они там все прямо попадают, как только увидят меня».
Джейн вырезала объявление, положила в сумочку и попросила счет.
В пять часов она посетила указанную улицу – маленькую, какую-то печальную, но достаточно респектабельную.
Дом номер 7 ничем не отличался от соседних. В нем размещались различные конторы. Но Джейн тотчас увидела, что не у нее одной светлые волосы и голубые глаза: с полсотни ей подобных девиц толпились у дверей.
«Оказывается, здесь конкуренция. Придется встать в очередь».
Сказано – сделано. Из-за угла вынырнули еще три кандидатки, и Джейн сравнила данные: увы, не все было в ее пользу.
«У меня столько же шансов, сколько у всех у них, – трезво оценила она ситуацию. – И что делать?»
Очередь медленно, но верно двигалась внутрь дома. Через какие-то промежутки времени стайка девушек с возмущенными или разочарованными лицами выливалась на тротуар и рассеивалась.
«Не подошли! – думала Джейн. – Надеюсь, что так все и будет продолжаться – пока очередь не дойдет до меня!» Вокруг нее тревожно гляделись в зеркальца, пудрили носы, подкрашивали губы.
«Хотелось бы, чтобы у меня была более элегантная шляпа», – с горечью подумала Джейн.
Наконец подошла ее очередь. Затаив дыхание, она вошла через застекленную дверь в кабинет, и ей сделали знак пройти в следующий. Она очутилась в маленькой комнате с большим столом, за которым восседал мужчина с живыми глазами и величественными усами. Он быстро оглядел девушку и показал пальцем на дверь справа.
– Подождите, пожалуйста, там, – сухо сказал он.
Джейн повиновалась. А «там» сидели еще пять блондинок, которые при ее появлении бросили на нее недружелюбные взгляды. Джейн сразу поняла, что попала в число отобранных кандидаток, и ее надежды возросли. Однако ей пришлось признать, что в границах объявления все сидящие здесь имели, пожалуй, равные шансы.