– Я уронил ее на клумбу?
– Да. Теперь я знаю все твои секреты.
– Невиновен, – покачал головой Джералд.
– А как насчет сегодняшнего дела в девять вечера?
– Ах это... – Сначала Джералд казался озадаченным, потом улыбнулся, словно вспомнив что-то забавное. – Это свидание с одной очень красивой девушкой, Аликс. У нее каштановые волосы, голубые глаза, и она очень похожа на тебя.
– Не понимаю, – с притворной суровостью сказала Аликс. – Ты увиливаешь от ответа.
– Вовсе нет. В действительности это напоминание, что я собирался проявить вечером несколько негативов и хотел, чтобы ты мне помогла.
Джералд Мартин был фотографом-энтузиастом. У него был старомодный фотоаппарат, но с отличным объективом, и он проявлял снимки в небольшом подвале, который приспособил под фотолабораторию.
– И это должно произойти ровно в девять? – поддразнила его Аликс.
Джералд казался слегка рассерженным.
– Девочка моя, – не без раздражения отозвался он, – все нужно планировать заранее. Только тогда работу можно проделать как следует.
Минуту или две Аликс сидела молча, наблюдая за мужем, покуривающим в кресле. Джералд откинул темноволосую голову на спинку, и четкие черты его гладко выбритого лица ясно вырисовывались на темном фоне. Внезапно и по абсолютно непонятной причине на Аликс нахлынула волна паники, и она воскликнула, прежде чем успела удержаться:
– О, Джералд, как бы я хотела знать о тебе побольше!
Муж с удивлением посмотрел на нее:
– Но, Аликс, дорогая, ты все обо мне знаешь. Я рассказывал тебе о своем детстве в Нортумберленде, о жизни в Южной Африке и о проведенных в Канаде последних десяти годах, которые принесли мне удачу.
– А, бизнес! – с презрением произнесла Аликс.
Джералд внезапно рассмеялся:
– Я знаю, что ты имеешь в виду, – любовные истории. Вы, женщины, все одинаковы. Вас не интересует ничто, кроме личных дел.
Аликс почувствовала сухость в горле.
– Ну, у тебя ведь наверняка были... любовные связи, – пробормотала она. – Если бы я о них знала...
Снова последовала минутная пауза. Джералд Мартин нахмурился, на его лице появилось выражение нерешительности. Когда он заговорил, в голосе у него не было ни следа недавнего добродушного поддразнивания.
– По-твоему, Аликс, разумно затевать эту историю с комнатой Синей Бороды? Да, в моей жизни были женщины. Если бы я стал это отрицать, ты бы мне не поверила. Но я могу поклясться тебе чем угодно, что ни одна из них ничего для меня не значила.
Искренность, звучащая в его голосе, успокоила Аликс.
– Ну, ты удовлетворена? – с улыбкой осведомился Джералд. Он с любопытством посмотрел на жену. – Что навело тебя на эти неприятные мысли именно сегодня вечером?
Аликс поднялась и начала ходить по комнате.
– Сама не знаю, – ответила она. – Я нервничала весь день.
– Странно, – негромко заметил Джералд, словно говоря сам с собой. – Весьма странно.
– Почему?
– Дорогая, не смотри на меня так сердито. Я сказал так потому, что ты обычно такая спокойная и ласковая.
Аликс заставила себя улыбнуться.
– Все словно сговорились нервировать меня сегодня, – призналась она. – Даже старый Джордж вбил себе в голову нелепую идею, будто мы собираемся в Лондон. Он заявил, что слышал это от тебя.
– Где ты его видела? – резко спросил Джордж.
– Он приходил работать сегодня вместо пятницы.
– Проклятый старый дурень, – сердито сказал Джордж.
Аликс изумленно уставилась на него. Лицо ее мужа было искажено гневом. Она никогда не видела его таким рассерженным. Заметив ее удивление, Джералд с усилием взял себя в руки.
– Джордж действительно старый дурень, – повторил он.
– Что ты мог ему сказать? Почему он решил, будто мы уезжаем?
– Я? Ровным счетом ничего. По крайней мере... Ах да, вспомнил, я в самом деле пошутил насчет утренней поездки в Лондон, а он, очевидно, принял это всерьез или толком не расслышал. Конечно, ты ему объяснила? – Он с нетерпением ждал ответа.
– Да, но если этот старик что-то вобьет себе в голову, это не так легко оттуда выбить.
Потом Аликс рассказала об упорстве Джорджа насчет суммы, которую требовали за коттедж.
Некоторое время Джералд молчал, затем медленно произнес:
– Эймс хотел получить две тысячи наличными, а оставшуюся тысячу по закладной. Очевидно, в этом причина ошибки.
– Да, наверное, – согласилась Аликс.
Посмотрев на часы, она шутливо указала на них пальцем:
– Пора спускаться, Джералд. Мы уже опоздали на пять минут.
На лице Джералда Мартина появилась странная улыбка.
– Я передумал, – спокойно сказал он. – Сегодня вечером не буду заниматься фотографиями.
Женский ум – любопытная вещь. Ложась спать в среду вечером, Аликс была полностью удовлетворена жизнью. Ее счастью вновь ничто не грозило.
Но следующим вечером она осознала, что какие-то тайные силы не дают ей чувствовать себя счастливой. Дик Уиндифорд больше не звонил, но Аликс словно ощущала его влияние. Снова и снова ей на ум приходили его слова: «Ты же ровным счетом ничего не знаешь об этом человеке». А затем она вспомнила запечатлевшееся в ее памяти лицо мужа, когда он спросил: «По-твоему, Аликс, разумно затевать эту историю с комнатой Синей Бороды?» Почему он сказал это?
В его словах ощущалось предупреждение – даже намек на угрозу. Как будто Джералд говорил: «Лучше не лезь в мою жизнь, Аликс. Иначе это может скверно для тебя кончиться».
В пятницу утром Аликс убедила себя, что в жизни Джералда была женщина, которую он старался скрыть от нее, как Синяя Борода – свою комнату. Ее медленно пробуждавшаяся ревность бушевала вовсю.
Не собирался ли Джералд встретиться с этой женщиной в девять вечера в среду? Не была ли его история насчет проявления негативов наспех изобретенной выдумкой?
Три дня назад Аликс могла бы поклясться, что знает мужа вдоль и поперек. Теперь же он казался ей незнакомцем. Она вспомнила его беспричинный гнев на старика Джорджа, столь непохожий на обычное добродушие Джералда. Возможно, это мелочь, но она доказывала, что Аликс совершенно не знает человека, который является ее мужем.