Валерия с любопытством осмотрелась.
— Пожалуй, в этой каморке я еще не была! — совершенно спокойно сказала она. — Сочувствую вам, девочка, здесь очень тесно.
— Вот именно, и одному-то человеку негде развернуться, — с намеком поддакнула Лола, но ее гостья сделала вид, что не понимает намеков.
Она вообще держалась очень свободно, как будто то, что она хотела предложить Лоле, было совершенно естественной вещью — ну, как воды попить…
— Валерия Борисовна! — громко начала Лола, но та сделала шаг вперед и поднесла к губам Лолы сильно надушенную руку:
— Тише, дорогая, тише! Тут по коридору шмыгает эта… как ее, ну травести… голос еще такой писклявый…
Лола, вспомнив о ком идет речь, невольно поежилась — стареющая травести Лизка Штукина была самой ненавистной ей личностью в театре, ярой сплетницей и злопыхательницей.
— Так что будем вести себя примерно, — улыбнулась Валерия, — чтобы никто ничего не узнал…
— О чем не узнал? — разъярилась Лола.
— О том, что мы с вами проводим время вместе, — с наглой улыбкой сообщила мерзкая тетка.
Лола даже задохнулась от негодования и поглядела Валерии прямо в глаза, отведя ее руку от своего лица. Вот как раз теткой-то ее и нельзя было назвать, против воли признала Лола. Валерия была очень даже не первой молодости, но холеной, ухоженной дамой. От нее веяло давним и устойчивым богатством, о котором говорили и уверенные интонации в голосе, и дорогой черный костюм безупречного покроя, и та самая антикварная брошка-змейка с бриллиантами и изумрудами, которую Лола имела глупость похвалить при их прошлом разговоре.
Валерия усмехнулась и перевела взгляд с Лолиного лица на распахнутый вырез халатика. Лола сняла театральный костюм, но еще не успела переодеться. Против воли Лола нервно запахнула халатик, чем вызвала еще одну усмешку на губах своей посетительницы.
— Ну же, дорогая, не будьте букой! — призвала Валерия. — Улыбнитесь, вам так идет улыбка!
«Черт бы тебя побрал, ведьму старую!» — подумала Лола, а вслух сказала:
— Извините меня, Валерия Борисовна, уже поздно, я очень спешу. Так что приятно было побеседовать, — она перевела красноречивый взгляд на дверь.
— И куда же вы так спешите? — рассмеялась Валерия. — К своему мифическому любовнику? Полно, девочка, меня вы не обманете! У вас никого нет!
— С чего вы взяли? — агрессивно начала Лола.
— От вас не пахнет любовью, — спокойно ответила Валерия.
— А чем же от меня пахнет? — спросила обозленная Лола.
— Дорогая моя, от вас пахнет одиночеством! — заявила настырная гостья. — Унылым одиночеством и тоской. О вас никто не заботится, никто не выбирает для вас подарки с нежностью и волненьем, никто не оберегает ваш сон, ничье имя не произносите вы утром, перед тем, как проснуться…
Лола внезапно ощутила острый прилив жалости к себе. Действительно, Валерия права, у нее сейчас никого нет, и никто ее не любит, кроме Пу И, да и тот норовит переметнуться к Маркизу.
— Очнитесь, дорогая, от печальных дум, — продолжала Валерия вполголоса, — поедем куда-нибудь поужинать, развлечемся! Либо же можем поужинать у меня дома… послушаем музыку, посмотрите мою коллекцию драгоценностей… выберете себе сами что-нибудь в подарок…
— А потом? — медленно произнесла Лола, хотя понимала, что спрашивать так прямо не стоит.
— Ну, дорогая, потом вы сами все решите! — Валерия небрежно махнула рукой, как бы не сомневаясь в успехе…
Лола мысленно возблагодарила Маркиза за то, что он не успел достать ей пистолет, иначе она бы убила Валерию на месте. Она резко повернулась и скрылась за висевшими в углу комнаты театральными костюмами, чтобы через две минуты появиться перед Валерией полностью одетой.
— Благодарю вас за приглашение, — сказала она сквозь зубы, — но ничего не получится. Я занята — и сейчас, и всегда! — она ожгла Валерию взглядом темных глаз, и та поняла, что не стоит настаивать.
— Мы еще поговорим на эту тему… — она с достоинством приняла отказ.
— Вряд ли! — буркнула Лола и выскочила в коридор. — Старая вешалка! — пробормотала она. — Чтоб тебя черти побрали!
— Привет! — раздался писклявый голос Лизки Штукиной. — А ты разве не ушла?
— Тебе какое дело! — буркнула Лола и бегом побежала к выходу.
Сволочь Лизка, как всегда, подслушивала, теперь сплетни расцветут в театре с новой силой.
Леня отвел взгляд от экрана монитора и огляделся. Куда бы сам он спрятал такой важный документ, или опасный предмет, попавший ему в руки?
В это время к нему на колени вскочил Аскольд. Огромный котяра отличался суровым, независимым, истинно мужским характером и редко снисходил до примитивной кошачьей ласки, поэтому Леня особенно ценил такие редкие порывы. Он ласково почесал Аскольда за ухом, и кот в ответ на это выразительно, басисто мурлыкнул и потерся о плечо хозяина пушистой щекой.
— Что, брат, и настоящим мужчинам хочется иногда простого человеческого тепла? — расчувствовался Маркиз.
Аскольд утвердительно заурчал.
Со стороны кухни послышался какой-то подозрительный шум, но кот замурлыкал еще громче, и Леня не обратил внимания на эти загадочные звуки. Он запустил пальцы в густую кошачью шерсть и погрузился в воспоминания.
Леня вспоминал своего старинного друга, которому обязан был очень многим в своей жизни. Именно в память о нем Леня назвал кота Аскольдом. Старика давно уже не было в живых, он умер, можно сказать, у Маркиза на руках, и Лене иногда казалось, что душа старого благородного мошенника, знатока хороших вин и блестящего бильярдиста переселилась в этого кота, настоящего джентльмена в изысканном черно-белом наряде… Иногда Леня встречался с котом глазами, и ему становилось не по себе оттого, насколько взгляд Аскольда был человеческим, проницательным и ироничным.
Вот и сейчас кот насмешливо взглянул на расчувствовавшегося хозяина, как будто прочитав его мысли, и, соскочив с колен, неторопливо удалился на кухню.
Вспомнив своего старого друга, Маркиз подумал, что очень давно не играл в бильярд, а покойный Аскольд считал, что эта игра полезна для точности глазомера и твердости рук, и советовал Лене играть не реже раза в неделю…
Дверь комнаты приоткрылась, и на пороге появилась Лола.
— Ленечка, — проговорила она с давно забытой ласковой интонацией, — пойдем, посидим немножко, чаю выпьем… я пирожных купила…
«Что-то они все сегодня подозрительно ласковые, — подумал Маркиз, — и кот на колени пришел, и Лола теперь…»
Он поднялся из-за компьютера и направился вместе с Лолой на кухню.
Однако с чаепитием ничего не вышло.
На пороге кухни Лола и Маркиз замерли в растерянности.
На полу валялась раскрытая коробка из-под пирожных, над которой на бреющем полете летал попугай, периодически снижаясь, чтобы ловко подобрать аппетитную слоеную крошку. Малыш Пу И хрустел в углу ореховой корзиночкой, а внушительный, как всегда, Аскольд с видом пожилого университетского профессора на пикнике выедал взбитые сливки из заварной булочки.