— Не знаю.
— А как ты узнала? — вклинилась Галина.
— Да следователь знакомый сказал, — выдала я вторую версию. — Мне же интересно было, чем дело закончится, вот и позвонила ему недавно. Кстати, представляете, в меня сегодня стреляли. Говорят, Светка, — с легким ужасом в голосе сообщила еще одну «новость». — А я-то ее утешала! Поддерживала всячески! Вот и верь после этого людям…
Сашка кивал сочувственно, Гала тоже изображала сочувствие. Я же внутренне смеялась, остро ощущая, что план мой близится к завершению. Теперь остается немногое. И дело будет успешно закрыто.
Единственное, о чем я жалею всегда, особенно в финале успешных расследований, — что нельзя вернуть к жизни убитых людей. Это очень досадно. Тот же Перцевой — ну не слишком он честный малый, хотел нажиться за счет своих коллег и сбежать в Москву. Ну испортил он жизнь Светлане. Убивать-то человека зачем…
— И за что же она его? — эхом откликнулась на мои мысли Галина.
— Не знаю. Говорят, из ревности, — небрежно бросила я. После чего распрощалась с супругами, вслух пожелав им приятных сновидений, а мысленно пообещав таковых ни в коем случае не допустить.
Не знаю уж, на что я надеялась, когда шла в эту квартиру — что у Лавкиных совесть проснется и они ринутся признаваться в совершенном преступлении, лишь бы оправдать Светку, или еще какого-то хода. Но подобного не случилось. Значит, буду действовать сама, своими методами. И пусть тот, кто без греха, меня осудит за не совсем законные поступки.
Вернувшись в машину, я поднесла к уху наушник. Беседа супругов ограничилась Галиной фразой:
— Ну что же, все к лучшему!
После чего в квартире и в наушнике воцарилось молчание.
Тогда я набрала кирьяновский номер телефона. На работе его уже не оказалось, и я, заглушив проснувшийся голос совести — «скоро полночь, а ты собираешься разбудить беднягу Кирю», — позвонила другу домой.
— Да-а? — после нескольких долгих сигналов раздался сонный голос, в котором я не без труда узнала Володькин.
— Киря, прости и не убивай, это Татьяна Иванова, — отрекомендовалась я.
— Что-то важное? — разом пробудился подполковник.
— Ну да. В квартире Лавкиных, — я продиктовала адрес на всякий случай, — находится орудие убийства Перцевого, то есть пистолет «беретта». Лежит на антресоли среди шапок. И есть шанс взять их с поличным. Помимо этого, под крышкой журнального столика должен быть приклеен фальшивый паспорт на имя Владимира Расламбекова.
— Так… — протянул задумчиво Киря. — Опять со своими методами…
— Киря, я не совершаю противозаконных действий, — с фальшивой добропорядочностью возмутилась я.
Володька хохотнул и заявил, весь уже кипя жаждой деятельности:
— Сейчас соберу бригаду, и мы туда подъедем.
— Отлично. — И я нажала на отбой.
В машине было тепло и уютно, прохладный ночной ветерок проникал сквозь открытые окна, даря прохладу. Я курила и выжидала, не снимая наушников и держа палец над кнопкой записи. Вдруг пленка потребуется в суде, если Лавкины сознаются ментам, но потом откажутся подтвердить показания? Тогда Киря сможет, задействовав своих знакомых, протащить эту пленку в качестве необходимой меры, принятой в целях выявления преступника. А я обожаю помогать родной милиции, особенно когда мои клиенты за это платят. И почему говорят, что нельзя поймать двух зайцев зараз? У меня это прекрасно получается.
— Что за произвол? Что вы здесь делаете? — возмущенно зазвенел наконец в наушниках фальцет Сашки, которому вторил Галинин дискант. — Вы не имеете права!
Голоса в наушниках были настолько четкими, что мне казалось, я сама присутствую при обыске в квартире Лавкиных.
Пару минут назад перед домом остановился милицейский «козлик», из которого выскочили бравые ребята.
Среди них я заметила и Кирю. Он огляделся, словно пытался увидеть меня, но я удачно замаскировалась. Ребята вошли в подъезд, и скоро в окнах квартиры Лавкиных зажегся свет. Киря четко и доступно объяснил, что у него имеется ордер на обыск квартиры Лавкиных. Те возмущались, но не слишком естественно. В голосах супругов сквозил страх. Панический страх. Мне это понравилось. Не рой другому яму, называется. Лавкины решили подставить бедную Светлану. Ох, не стоило этого делать. Сыщики — они дотошные.
— А это, по-вашему, кому принадлежит? — раздался в наушниках уверенный голос Кирьянова. — У вас есть разрешение на хранение огнестрельного оружия?
— Это не наше! — возмутился было Сашка, но тут же сник.
— Это тоже? — прозвучал незнакомый мне голос. Видно, теперь кто-то из ментов нашел паспорт.
— Нас подставили! — завопила Гала. — Вы не можете…
— За что вы убили Перцевого? — властно осведомился Кирьянов, перебив ее. Отвечать ему не захотели, и тогда в наушниках раздался звук пощечины. Я поспешно отключила запись — лучше включу позже, когда чистосердечное признание пойдет. Мне не было жаль Лавкиных. Гады они. И вообще, гадов многовато стало. Так какая разница, каким образом менты добьются признания?
Много Сашке не потребовалось. Через пару минут истошных воплей типа:
«Это произвол! Я буду жаловаться!» — раздалась долгожданная фраза:
— Ну и убил, ну и что? Вы все равно ничего не докажете.
Завидный апломб, могу я сказать.
— А это уж наши проблемы, — хмуро бросил Киря. — За что? Рассказывайте, чистосердечное признание смягчает наказание.
И Сашка раскололся. Я узнала, что Галина постоянно общалась с конкурентами, продавая им разработки родного НИИ, а Перцевой узнал об этом. И шантажировал Сашку, что уволит их обоих. А Лавкин-супруг, в свою очередь, спал и видел себя на месте Андрея, руководителем отдела. Гала целиком и полностью разделяла его карьеристские устремления. Положение супругов становилось все более шатким. Они запросто могли потерять и то место, которое занимали. А Перцевой наглел и требовал все большие суммы. От зарплаты обоих и от премий почти ничего не оставалось. Тогда они и пришли к мысли убить Перцевого.
Пистолет Сашка купил в Москве, когда ездил туда в командировку. И супруги начали выстраивать план избавления от шантажиста.
Итак, Лавкиных арестовали. Они, конечно, отказались давать показания, как я и предполагала. Отбивались от обвинения изо всех сил. Вот тут и пригодилась моя кассета.
И Галу с Сашей посадили. Кстати, стреляли в меня они, и найденная мной пуля, которую я сдала на экспертизу, была выпущена действительно из их «беретты». В свой памятный визит в их квартиру я не обнаружила пистолет только по одной причине — он хранился в подвальчике. В доме, где жили Лавкины, подвалы отданы под кладовки. В них обычно лежит всевозможный хлам, некоторые используют в качестве погребов. А Лавкины — в качестве тайника под оружие.