– Будет тебе сейчас и во-вторых, и в-десятых, – отмахнулась Надежда Николаевна, – и если очень хочешь, даже в-сороковых! – Она придвинула к себе стопку газет и зарылась в них, как крот в морковную грядку.
– Что это вы там ищете? – полюбопытствовала Лена, заглядывая ей через плечо. – Еще одно убийство?
– Хуже! – Надежда одну за другой отбрасывала газеты, предварительно проглядев заголовки.
– Хуже? Что может быть хуже убийства?
– Выборы!
– Шутите? – Лена недовольно скривилась. – А все-таки что вы на самом деле ищете?
– Я же сказала – выборы! – С этими словами Надежда Николаевна развернула очередной газетный лист и издала торжествующий вопль, от которого с потолка посыпалась побелка, а фужеры в подвесном шкафчике тревожно зазвенели.
Когда Лена уже окончательно уверилась, что с Надеждой Николаевной что-то не в порядке, та вдруг подняла на нее блестящий взор и произнесла с нескрываемой гордостью:
– Когда Дмитрий Иванович Менделеев окончательно убедился, что его периодическая система верна?
– Понятия не имею, – осторожно ответила Лена, которая, в свою очередь, окончательно убедилась, что Надежда Николаевна Лебедева помешалась.
– Когда было открыто новое вещество с предсказанными им свойствами! Я, правда, не помню какое, но это не так уж важно.
– При чем здесь Менделеев и его система? – еще более осторожно спросила Лена, на всякий случай отодвинувшись подальше и спрятав в ящик стола хлебный нож.
– При том, что я тоже сначала придумала гипотезу, а потом нашла ее подтверждение!
– Где? – Лена немного успокоилась.
– Вот в этой газете! Видишь – самое начало февраля, и здесь написано, что Центральная избирательная комиссия утвердила список кандидатов на пост губернатора Нарымской области.
– И что в этом такого? – В голосе Лены прозвучал невольный интерес.
– А то, что среди этих кандидатов есть наш знакомый!
– Какой еще знакомый? У вас есть знакомые среди политиков такого масштаба?
– Да перестань ты придираться к словам! – Надежда указала на газетный лист. – Ты видишь, кто тут у нас третьим в списке?
– Николай Сергеевич Охлопков, – прочитала Лена, – ой!
– Вот именно – ой! Охлопков выставляет свою кандидатуру на пост губернатора – и буквально сразу же его убивают, Виктор Черепахин делает то же самое – и где он теперь?
– В могиле, – мрачно отозвалась Лена.
– Вот видишь? – Голос Надежды Николаевны был печален, но полностью скрыть самодовольство она не смогла. – Мне кажется, если провести исследовательскую работу, можно будет установить, что кто-то из конкурентов Охлопкова был клиентом центра «Вариант»… так же, как и кто-то из конкурентов Черепахина.
– Они посчитали стоимость «черного пиара» и решили, что дешевле просто «заказать» самого опасного конкурента, – мрачно закончила Лена.
– Или разрыв рейтингов был такой большой, что никаким «пиаром» его не удавалось сократить.
– И что же нам теперь делать? – растерянно проговорила Лена. – В милицию с нашими догадками не пойдешь.
– Вот именно, – подтвердила Надежда, – в милиции нас и слушать не станут… им только не хватало взвалить на себя такую головную боль!
– Тогда получается, что все, что мы делали, – совершенно зря! Никакой пользы от нашего расследования! Только разворошили это осиное гнездо и чудом удрали от слежки. И, кстати, еще неизвестно – удрали или нет.
– Вовсе нет, – негромко проговорила Надежда, снова перелистывая газеты, – ничего не зря! В милиции, конечно, нас слушать не станут, им это неинтересно, но на милиции свет клином не сошелся. Надо найти того, кто будет заинтересован в этих сведениях.
– Кого же это?
– Тех, кто, так же как Охлопков и Черепахин, проиграли в конкурентной борьбе, но только остались живы.
Надежда развернула очередную газету и прочитала заголовок:
– «Сиятельный Казанова».
– Это тут при чем? – удивленно спросила Лена.
– А вот послушай.
«Волна скандальных историй с сексуальным оттенком докатилась и до нашего города. После того, что случилось в свое время с президентом США Клинтоном и с Генеральным прокурором нашей страны, инцидент в Инженерно-техническом институте может показаться не заслуживающим внимания, однако, учитывая пост, который занимает главный герой этой истории, мы не можем оставить этот случай без внимания. Как нам стало известно, одна из сотрудниц этого института долго и безуспешно добивалась приема у заведующего одной из кафедр для решения своего личного вопроса. Не сумев пробиться к зазнавшемуся чинуше в рабочее время, она осталась в институте после работы, чтобы перехватить начальника, когда он будет возвращаться домой, и попытаться решить свой вопрос. Время шло, однако начальник все не выходил из своего кабинета. Потерявшая терпение девушка толкнула дверь приемной, и та оказалось не заперта.
Каково же было ее изумление, более того – какой шок пережила скромная девушка, когда она увидела своего начальника, светило науки, предающегося разгульным радостям плоти с молодой аспиранткой…
Мы не стали бы писать об этой, в общем-то, заурядной истории – как говорил Карлсон, дело житейское, – если бы не ряд вопросов, который невольно возникает у любого честного человека. Во-первых, кому мы доверяем воспитание подрастающего поколения? Во-вторых, не все ли диссертации в этом институте «защищаются» подобным образом? И в-третьих, как люди с подобным моральным обликом могут выдвигать свою кандидатуру в Городское законодательное собрание?»
– Каков язык! – скривилась Надежда, дочитав заметку. – Чего стоят хотя бы «разгульные радости плоти»! Или это – «одна из сотрудниц… одной из кафедр»… в общем, как пелось в очень известной советской песне: «Если кто-то кое-где у нас порой…»
– Чем вас заинтересовала эта заметка? – поинтересовалась Лена. – По-моему, к нашей истории она не имеет отношения.
– Очень даже имеет! Ты же слышала последнюю фразу – насчет выборов в Законодательное собрание? Значит, этот профессор, или кто он там, выдвигал свою кандидатуру на выборах. И вот посмотри-ка в нашу ведомость: именно в тот день, когда была опубликована эта заметка, кому-то, скрывающемуся под псевдонимом Утконос, выплачена энная сумма. Гораздо меньшая, чем таинственному Видоплясову, ну так и работа несравнима с заказным убийством! Подумаешь, настрочить поганенькую статейку!
– Но ведь здесь нет ни имени профессора, ни названия кафедры… разве такая публикация могла сыграть серьезную роль в предвыборной борьбе? Да и найти его по таким неполным данным будет сложно…
– Ну, найти его не так уж сложно – в институте не так уж много кафедр, даже в таком крупном. Насчет того, могла ли такая заметка сыграть роль – мне кажется, профессора могли просто припугнуть, дать понять, что начнется, если он не снимет свою кандидатуру. Все это можно выяснить. А начать можно с автора этой заметки, вот здесь его фамилия – Н. Уточкин. Кстати, весьма созвучно с псевдонимом Утконос… газета «Невский вестник» за двадцатое апреля. Но сейчас, – Надежда взглянула на часы, – мне нужно срочно ехать домой, а то голодный муж, вернувшись с работы, обойдется со мной хуже, чем центр «Вариант» с этим несчастным профессором.