— Симпатично.

— Я рад, что тебе нравится. Там приятно погулять, пригласить девушку, почитать книгу, поваляться на солнце.

— Не случалось проводить много времени в парках.

— Надо же! Ты меня поразил! — Они развернулись, снова оказались на другом берегу реки и вскоре мчались по узкой односторонней улочке. — Ну вот, ты осмотрел большую часть центра Пармы.

— Красиво.

В нескольких кварталах от парка машина свернула на извилистую улочку под названием виа Линати.

— Здесь. — Сэм указал на длинный ряд четырехэтажных домов, каждый из которых был покрашен в свой цвет. — Второй, тот, что золотистого оттенка. Квартира на третьем этаже. Это считается хорошим районом. Синьор Брункардо, которому принадлежит команда, также владеет некоторыми из этих домов. Поэтому ты имеешь возможность жить в центре. Цены здесь выше, чем в других местах.

— А остальные в самом деле играют за так?

— Американцам платят — тебе и еще двоим — в этом сезоне вас здесь трое. Но никто не получает столько, сколько ты. А итальянцы действительно играют ради самого спорта. И за пиццу, которой угощаются после игры. — Сэм помолчал. — Тебе понравятся эти ребята, — добавил он после паузы. Это была его первая попытка позаботиться о духе команды. Если квотербек останется недоволен, у них возникнет множество проблем.

Он как-то умудрился вписать «хонду» в пространство, казавшееся вполовину меньше самой машины. Затем они подняли багаж и клюшки наверх. Лифта не имелось, но лестница была шире обычной. Квартира насчитывала три обставленные мебелью помещения: спальню, кабинет и кухню. Поскольку новый квотербек прибыл из НФЛ, синьор Брункардо разорился на покраску стен и обстановку для кабинета. Кое-где даже висели броские современные полотна.

— Недурно, — заметил Рик, и у Сэма отлегло от сердца. Он прекрасно представлял, как обстоят дела с недвижимостью в Италии. Большинство квартир были маленькими, старыми, но дорогими. Если бы квотербеку не понравилось, то мистера Брункардо постигло бы разочарование. И все бы сильно осложнилось.

— На жилищном рынке она бы стоила две тысячи евро в месяц. — Сэму хотелось произвести на Рика впечатление.

Тот аккуратно положил клюшки на кровать и повернулся к нему.

— Мне нравится. — Он давно сбился со счета, в скольких квартирах ему пришлось жить за последние шесть лет. Постоянные переезды, как правило, в спешке, притупили восприятие размеров жилой площади, отделки и обстановки.

— Переоденься, я подожду тебя внизу.

Рик покосился на свои белые брюки и загорелые лодыжки и чуть не сказал: «Мне и так хорошо», но, поняв намек, кивнул.

— Дай мне пять минут.

— Справа в двух кварталах есть кафе. Я буду сидеть за столиком на улице и пить кофе.

— Договорились, тренер.

Сэм заказал кофе и открыл газету. Было влажно, и солнце скрылось за соседними домами. Американцы, как правило, первое время в Италии испытывали культурный шок. Незнакомый язык, непривычные машины, узкие улочки, маленькое жилье, теснота городов. Все это давило на психику, особенно людей из средних и низших классов, которым не пришлось много путешествовать. За пять лет работы тренером пармских «Пантер» Сэм всего лишь раз встретил американца, который до того, как попасть в команду, побывал в Италии.

Соотечественников обычно приводили в чувство два национальных итальянских сокровища — еда и женщины. Женщины не интересовали тренера Руссо, но он прекрасно представлял, какой силой обладает итальянская кухня. Мистеру Доккери предстоял четырехчасовой обед, и он не мог вообразить, что его ждет.

Вскоре появился Рик, разумеется, с мобильным телефоном в руке. Он выглядел гораздо приличнее: в синем блейзере, выцветших джинсах, темных носках и ботинках.

— Кофе? — предложил ему Сэм.

— Просто коку. — Сэм сделал заказ официанту. — Так ты болтаешь на их языке? — Рик положил телефон в карман.

— Я живу здесь пять лет. Моя жена итальянка. Я же тебе говорил.

— А другие янки одолевают итальянский?

— По нескольку слов. В основном названия блюд из меню.

— Интересно, каким образом я буду общаться во время совещания игроков на поле?

— По-английски. Итальянцы иногда понимают, иногда нет.

— Прямо как в колледже, — бросил Рик, и оба рассмеялись. — Я не собираюсь заморачиваться насчет языка. Слишком хлопотно. Когда я играл в Канаде, там было много французов. Но это нам не мешало — тоже говорили по-английски.

— Здесь по-английски говорят не все. Не могу тебя на этот счет успокоить.

— Но такие слова, как «Американ экспресс» и гринбеки, [11] полагаю, знает каждый?

— Возможно. Но мысль изучать язык не такая уж плохая. Со знанием языка легче жить, и товарищам по команде ты понравишься.

— Понравишься? Ты так выразился? Я не испытывал никакой симпатии к товарищам по команде с тех самых пор, когда играл за колледж.

— Здесь очень похоже на атмосферу колледжа; большое братство парней, которые хотят встряхнуться, пару часов буянят, а затем садятся пить пиво. Если они тебя примут, а я уверен, что так и будет, то любому перегрызут за тебя горло.

— Они в курсе… м-м-м… моей последней игры?

— Я их не спрашивал, но не сомневаюсь, что некоторые в курсе. Ребята любят футбол и постоянно смотрят репортажи. Но тебе не стоит беспокоиться, Рик. Они в восторге, что ты с ними. Парни ни разу не выигрывали итальянский Суперкубок и уверены, что этот сезон — их.

Мимо прошли три синьорины и отвлекли их внимание. Когда они скрылись, Сэм посмотрел на Рика. У того были такие глаза, словно он потерялся в чужом мире. Тренеру он понравился и вызвал сочувствие. Доккери пришлось пережить невиданные в истории профессионального футбола насмешки. И вот он, сбитый столку, оказался в Парме, совершенно один. В бегах. И теперь этот город — его обиталище, по крайней мере на некоторое время.

— Хочешь взглянуть на поле? — спросил он.

— Конечно, тренер.

Они покинули кафе, и Сэм показал на соседнюю улочку:

— Там есть мужской магазин, потрясающая одежда. Как-нибудь зайди, посмотри.

— Я много привез с собой.

— И все-таки не отказывайся. Я уже тебе говорил: итальянцы — стильные ребята. Они будут к тебе присматриваться — и мужчины, и женщины. Хорошо одеваться здесь никогда не лишнее.

— Язык, одежда, продолжай, тренер.

— Дам тебе совет: постарайся получать удовольствие. Парма — чудесный старинный город, и ты здесь пробудешь совсем недолго.

— Я это учту.

Глава 5

Стадион «Ланфранчи» находится на северо-западе Пармы, еще в черте города, но вдали от исторических зданий и узких улочек. Он был построен как площадка для игры в регби и обиталище двух профессиональных команд, но его предоставляют и футболистам «Пантер». С двух сторон располагаются трибуны под навесом, имеется ложа для прессы, за полем с естественным покрытием, несмотря на плотный график, хорошо ухаживают.