По дороге Старыгин попросил остановиться возле зоомагазина и купил там пакет свежей травы.
– Травка – это самое лучшее лекарство для кота! – заявил он авторитетно.
– Не знаю, будет ли он ее есть? – засомневался Бромелиус. – Он даже свои любимые лакомства в рот не берет.
Ехали они действительно недолго.
Бромелиус жил в хорошем «сталинском» доме неподалеку от Смольного.
Поднявшись на третий этаж, они вошли в просторную квартиру, где царил такой стерильный порядок, какой бывает только в доме старых убежденных холостяков.
– Серафим! Сима! – позвал хозяин, едва переступив через порог. – Вот видите, он даже не отзывается! А раньше непременно встречал меня у дверей.
Они прошли в гостиную, и первое, что Старыгин увидел, был изящный круглый столик на одной ножке в стиле ампир – тот самый гефидон, который он знал по рисунку Боровиковского. Не веря в свою удачу, Дмитрий Алексеевич едва удержался, чтобы не устремиться прямиком к этому столику.
«Не ошибся старый дворецкий! – подумал он, вовремя остановившись и сдержав свой порыв. – Как он и предполагал, комиссар Бромелиус не отдал гефидон детдомовцам, а забрал его к себе домой. Ну, зато столик и сохранился до наших дней».
Бромелиус же бросился в другой угол комнаты – туда, где на старинном диване со спинкой красного дерева возлежал черно-белый кот, чья цветная фотография украшала рабочий стол Андрея Виссарионовича.
Правда, кот выглядел гораздо хуже, чем на фотографии.
Шерсть его утратила блеск и свалялась, глаза потухли, и выражение морды было страдальческое.
– И правда, он выглядит больным! – всполошился Старыгин. – Скажите, а чем вы его кормите?
– Ну, утром и вечером – сухим кормом… я покупаю самый лучший, для пожилых котов, с витаминами и минералами.
– И это все? – недоверчиво осведомился Дмитрий Алексеевич.
– Ну, конечно, иногда я даю ему что-нибудь вкусненькое.
– Что, например?
– Ну, кусочек ветчинки или котлетку… в последний раз – немножко гусиного паштета.
– Гусиного паштета?! – в ужасе переспросил Старыгин. – Чему же вы удивляетесь? Для пожилого кота это слишком жирная пища! Это слишком большая нагрузка на печень. Неудивительно, что он заболел! Гусиный паштет и для нашей-то печени тяжеловат, а коту, да еще немолодому, он полностью противопоказан!
– Но он так просил…
– Мало ли что просил! Что-что, а попрошайничать они умеют. Видели бы вы, как мой Василий выпрашивает у меня всякие вкусности! Нет, хороший хозяин должен иметь железную волю. Если вы любите своего кота и хотите, чтобы он прожил долго и счастливо – необходимо соблюдать диету.
– А сейчас-то что делать?
– Попробуйте предложить ему травки.
Бромелиус с сомнением развернул пакет.
Неожиданно кот оживился, повел ушами и спрыгнул с дивана.
– Видите, он сам понимает, что ему требуется!
Хозяин вместе с котом удалились на кухню, а Старыгин, проводив их взглядом, устремился к столику.
Вспомнив наставления Василия Васильевича Сверчкова, специалиста по мебельным тайникам, Старыгин присмотрелся к произведению мебельного искусства.
Это было, несомненно, изделие знаменитого французского мастера Жакоба-Демальте. Изящные формы столешницы, тонкая резьба, безупречные линии отделки…
На первый взгляд Старыгин не замечал никаких признаков тайника. Вполне возможно, что его здесь и нет, тогда придется продолжить поиски в другом направлении.
С кухни доносился умильный голос Бромелиуса:
– Кушай, мой хороший! Кушай, мое золотко!
Видимо, травка пошла на «ура».
Старыгин опустился перед столиком на ковер, внимательно разглядывая резную ножку.
Ее густо покрывал изящный орнамент в виде переплетающихся венков и копий. Дмитрий Алексеевич повернул столик вокруг оси, чтобы осмотреть другую сторону.
Декоративный узор и с этой стороны был строго симметричным. Венки и копья сменяли друг друга через равные интервалы. Теперь Старыгин смотрел на столик снизу, там, где изящная резная ножка крепилась к столешнице. Ему показалось, что в одном месте узор резьбы немного изменен. Он прикоснулся к резному венку и понял, что он ничем не отличается от соседних, просто почему-то сильнее запылился. Однако, дотронувшись до этого венка, Дмитрий Алексеевич скорее почувствовал, чем услышал легкий щелчок. Он внимательно оглядел столик, но на первый взгляд с ним ничего не произошло. Старыгин напряг зрение, разглядывая детали орнамента. Он надеялся, что, прикоснувшись к венку, привел в действие потайной механизм, и где-то должна открыться секретная дверца – но ничего подобного не произошло. Неужели щелчок ему только послышался?
С кухни доносился воркующий голос Бромелиуса. Если он сейчас вернется и застанет своего гостя в таком странном положении, Старыгину довольно сложно будет оправдаться, и, во всяком случае, он потеряет шанс более тщательно обследовать злополучный столик.
Дмитрий Алексеевич собрался встать с ковра и привести все в прежнее состояние. При этом он слегка оперся на столешницу гефидона – и чуть не потерял равновесие: под его рукой круглая столешница пришла в движение и повернулась вокруг своей оси, как завинчивающаяся крышка консервной банки, и вдруг в середине столика открылось круглое отверстие.
Видимо, этот тайник был устроен сложнее обыкновенного укрытия. Нажав на резной венок, Старыгин открыл потайную защелку, которая удерживала столешницу. После этого поворот самой столешницы привел в действие механизм тайника.
В любом случае нужно было спешить: в коридоре уже послышались шаги хозяина. Старыгин запустил руку в отверстие тайника и нащупал там конверт. Торопливо спрятал его во внутренний карман пиджака и едва успел закрыть тайник, повернув столешницу в обратном направлении, как на пороге комнаты появился Андрей Виссарионович.
– Что вы делаете, душа моя? – удивленно воскликнул Бромелиус, увидев своего гостя, стоящего на коленях перед резным столиком.
– Запонку потерял! – пропыхтел Старыгин, поднимаясь с колен и отряхивая брюки. В руке он держал предусмотрительно отколотую запонку, маленький сувенир, напоминавший ему об одной привлекательной сотруднице отдела рукописей.
– Сейчас мало кто пользуется запонками, – проговорил Бромелиус и тут же сменил тему: – Спасибо вам, дорогой! Сима буквально набросился на эту траву, он сразу так повеселел!
– Свежая травка – это лучшее лекарство для кота, – отозвался Старыгин, вдевая запонку в рукав. – Думаю, теперь с ним все будет в порядке. Только впредь не давайте Симе ничего жирного… это ему очень вредно!
– Очень, очень вам признателен! – повторил Бромелиус. – Позвольте предложить вам рюмку коньяку? У меня есть отличный «Мартель» девяносто третьего года.