– Да ты хамка. Поешь, если хочешь. Что есть в холодильнике. Я положила на твою кровать чистое постельное белье. Не поленись его постелить.

– Спасибо, – сказала Валя. – Слушай, а почему у меня глаза, как у тебя, а не как у мамы? Странно, правда?

– Ошибка природы, – пожала плечами тетка. – Я пойду. Я в это время отдыхаю.

Валя открыла холодильник, обнаружила там яйца, огурцы и батон. Тетя всегда держала хлеб в холодильнике. Она оторвала кусок батона и ела его с огурцами. В щель кухонной занавески она видела солнечный двор, скамейки у детской площадки, соседок, которые о чем-то оживленно говорили. Разумеется, о ней. Что же делать? Как приблизить ночь, чтобы спрятаться от всего? Она вошла в свою комнату, закрыла дверь на ключ изнутри. Сбросила чистое постельное белье на грязный ковер, легла прямо на матрас, укрылась шерстяным одеялом. Сейчас ее уже знобило. Ломка. Она села и стала лихорадочно вспоминать. Обыск, понятые… Они тогда вывернули все, вытащили наркотики даже из прорехи в матрасе. Но она бы не была Валькой-заначкой, если бы они нашли все. Валя быстро встала, взяла со стола металлическую линейку и отжала плинтус у самой двери. Есть! Она держала в руке маленький пакетик и дрожала от счастья. Опять везение. Потом день замелькал, как кинопленка, потемнел, закончился, наступила душная и спасительная ночь. Чего только не увидела Валя во мраке пустой комнаты. Чего только не услышала. Но, как всегда, самой яркой, прожигающей душу и мозг картинкой оставалась эта… Валя смотрит в щель двери спальни матери и отчима. Видит тонкое лицо мамы, нежный взгляд ее темных глаз, крупные обнаженные плечи мужчины, который склонился над ней… И вдруг… О боже! Эти плечи целует еще одна женщина. С точно таким же, как у мамы, лицом, только с голубыми глазами. Отчим поворачивается к ней, в его взгляде… Ох, адская страсть в его взгляде… И мука, и рабство… Они очень красивы все трое – мама Вера, ее сестра-близнец Надежда, мамин муж Александр.

Глава 2

Адвокат Валентин Петров проснулся, как всегда, рано. Первый день лета заглядывал в открытое окно хмуро и холодно. По подоконнику стучал почти осенний дождь. Утренние часы были для Валентина самыми плодотворными. Он просматривал дела своих подзащитных, читал информацию помощников и на каком-то этапе безошибочно находил слабые места следствия, тупиковые точки обвинения, заданность показаний лжесвидетелей. И ему становилось ясно, как получить информацию, необходимую для защиты, прямо во время процесса. Как одним своим вопросом что-то разрушить, невинным замечанием выудить истину, которая многое пустит под откос. Свою речь он практически не записывал, просто набрасывал никому не понятный план по сути экспромтов. У него был дар: в нужном месте и в нужное время сказать нечто такое и так, что в зале заседаний наступала решающая тишина. В ней иногда терпели крушение серьезные, с разных сторон поддержанные и щедро проплаченные замыслы. Валентину приходилось, разумеется, иногда терпеть поражение. Приходилось защищать далеко не ангелов. Но он знал грань, за которой кончается человек и начинается отпетый подонок. Подонков он не защищал. Не любил грязную работу. Хватало обычной. А обычное дело для адвоката – это защита тех, кто хоть в чем-то беззащитен и слаб. Хоть в чем-то невиновен. Даже если убил, даже если украл…

Перед тем как встать, он долго смотрел на русую женскую головку на соседней подушке. Марина. Он стал очень осторожным в отношениях с женщинами после мучительного развода с душераздирающим расставанием с сыном, которого у него жестоко отобрали, и он, известный адвокат, ничего не смог с этим поделать. Не разрывать же ребенка на части, если его мать мстительна и почти безумна в своем желании наказать мужа-предателя. Он стал настолько осторожным, что не называл Марину в мыслях ни любовницей, ни подругой, ни любимой, ни близкой… Просто встретилась вдруг как-то. Она пришла брать у него интервью от одной газеты. Милая, тоненькая, круглолицая, с большими зеленоватыми глазами, Марина показалась ему почти девочкой. Если честно, она ему понравилась страшно с первого взгляда. Он потребовал, чтобы привезла ему визировать материал. Она привезла, и он понял: у нее что-то случилось. Оказалось, она пытается развестись с мужем-тираном. Тот развода не дает, квартиру делить не хочет, она ночует у знакомых.

– Это все можно решить в суде, – сказал Валентин.

– Нет, – решительно сказала Марина. – Мне суда не нужно. Я сниму квартиру. Просто пока немного трудно. Но никаких судов, никакой дележки. Пусть он там остается. Лишь бы это все кончилось.

Тот день для них закончился в его холостяцкой квартире, которую он купил еще до развода. Когда ночью она потянулась сладко, обнаженная и теплая, он спросил:

– Сколько тебе лет?

– Двадцать восемь. А что?

– Это какая-то мистификация. Ты выглядишь на семнадцать.

– Ты так считаешь? – серьезно спросила она. – А сколько тебе?

– Скоро сорок. Седеть стал на втором курсе.

– Почему?

– Просто брак породы. Меня на факультете так и называли: Седой.

– Это красиво, – сказала она.

Утром она ушла и не звонила почти два месяца. Он тоже не звонил. Вчера вечером подъехал к ее редакции, дождался, пока она выйдет, сказал, что проезжал случайно. Она вроде бы обрадовалась. Но выглядела измученной. Ее проблема не рассосалась сама собой, как ей хотелось. Он привез Марину к себе и сейчас, глядя на эти легкие волосы, маленькое ухо, пухлые губы, понял, что развелся-то из-за нее. Чтобы иметь возможность поехать за ней и привезти к себе. А так тянул бы эту лямку супружеской жизни без любви и радости ради сына. Любимого сына. Получается по всей логике, что он наказан справедливо. Потому что любовь и жалость – это вне логики. И чувства к женщине победили даже идею сохранить близость к сыну. Теперь вся надежда на время. Мальчик подрастет и сам придет к нему. Валентин был в этом уверен.

Он коснулся губами ее руки, встал, принял душ, сварил себе кофе, включил компьютер, чтобы просмотреть хронику событий. Убийство в центре Москвы. Жертва семидесятилетняя женщина, известный ученый-геолог Надежда Ветлицкая. Вдова очень знаменитого в свое время поэта и художника Александра Майорова. По подозрению в совершении преступления задержана ее племянница, которая недавно вернулась из мест заключения, где отбывала срок за хранение и перепродажу наркотиков. Что такое! Мать Валентина была знакома с этой семьей. Собственно, эту семью знала вся московская интеллигенция. У них был открытый дом, где собирались очень многие. Валентин бывал там с мамой еще школьником. Там было шумно и весело. Какое убийство? Он быстро нашел на одном из каналов видеосюжет. Из подъезда выводят высокую худую женщину в наручниках. Где он мог ее видеть… Да это же ей он ловил такси примерно месяц назад! Ее зовут Валентина.

Он набрал номер телефона частного детектива Кольцова, с которым сотрудничал.

– Сережа, не разбудил?

– Можно я не буду отвечать? – невнятно произнес Кольцов.

– Проснись. Посмотри все, что найдешь, об убийстве Надежды Ветлицкой.